– Встать, энэ.

Ал подкрепил приказ легким пинком. Так дошло лучше, причем сразу до всех: четверо рабов вскочили как ужаленные.

– Помочь? – Яну было явно скучно и жарко, но повода развлечься не было, рабы опять испуганно замерли, глупо вытаращившись на стражей.

Ал только качнул головой: чего тут помогать, дикие слабые и трусливые, заставить слушаться несложно.

– Ты! Пошел туда!

Языка дикий не знал, но направление понял верно и, оглядываясь на остальных, поплелся в сторону стены.

– Мэтью… – старший дернулся, продолжая лопотать что-то непонятное на своем языке, но Ким молча шагнул вперед, и раб сник, отступая.

Питьевой фонтан еле булькал, выплевывая теплую воду в каменную чашу, за пару столетий та успела выгрызть в камне желоб, и теперь на дне чаши скапливалась едва пара горстей, остальное стекало вниз, к корням обвившей чашу повилики. Ал оглянулся, но кроме узколистной лианы в тюремном дворе ничего не росло и свернуть чашу было не из чего.

– Пей так. – Ал даже продемонстрировал как, зачерпнул ладонью воду, сунул дикому под нос и… быстро отдернул руку: дикий, похоже, из его ладони лакать собрался. Совсем тупой. Самому пить тоже хотелось, но он сильный, потерпит; наставник прав, сначала надо напоить слабых.

Дверь в сторожке опять скрипнула, выпуская на улицу двух эр-кхарцев с ошейниками и связанными за спиной руками. Эти напуганными не выглядели, скорее, просто уставшими, особенно тот, что вышел вторым: здоровый, с гипертрофированными мышцами и характерными тонкими нитками шрамов на руках – такие оставляют разлетающиеся острые каменные осколки. Первый был тощий и невзрачный, сходу его профессию определить не удалось, тоже, скорее всего, из какой-нибудь касты мастеров, для сархи венозный рисунок у него был слишком ярок, а для высокорожденного – слишком бледен.

Ал, убедившись, что серый больше не пьет, а тоже посматривает в сторону заключенных, подтолкнул его к коптеру, передавая Яну, и поманил рукой следующего.

Обратная загрузка в коптер заняла больше времени, чем выгрузка: заключенных посадили между старшими кшари, да еще и отгородили от рабов слетками, создав некий буфер на случай бессмысленного и самоубийственного, но все же возможного бунта. Ал теперь сидел на полу, поджав под себя ноги и упершись руками в колени – обычная поза отдыха, обманчиво-расслабленная, но, если что, на ногах он окажется быстрее, чем рабы успеют моргнуть.

Самые крупные месторождения кориума были на севере, за красной пустыней, но и в сельве иногда встречались. Рудник Тин-Хаэ был ближайшим к Хур-Сагу, старым и маленьким – поговаривали, что лет через десять жила иссякнет и его надо будет закрывать, – но пока вполне рабочим. Ал бывал там и раньше: пару раз отвозил рабов, но чаще их посылали забрать ящик отборного камня для жрецов Великой Окханы.

Коптер опять тряхнуло, на этот раз куда сильнее, чем обычно, и серый, дернувшись, вцепился Алу в плечо, явно перепутав его с поручнем. Ал среагировал раньше, чем успел сообразить, что раб ничего такого не имел ввиду и вряд ли понимал, что, дотрагиваясь до кшари, он рискует умереть гораздо раньше, не дождавшись, пока коптер упадет. Уткнутый лицом в пол раб тихо заскулил, и Ал нажал на вывернутую за спину руку еще сильнее, с четко дозированной жестокостью – так чтобы не повредить, но и чтобы раб прочувствовал и запомнил, – выждал еще пару секунд для закрепления результата и отпустил.

– Сиди тихо, энэ.

Серый предупреждению внял, не поднимая взгляда, отполз к стене и затих.

Коптер натужно заворчал, чуть наклоняя нос, и в узком окошке замелькали ветки.

На руднике их уже ждали. Вышедший встречать кшари слегка поклонился наставнику, мазнул равнодушным взглядом по рабам и сказал:

– Аштэ велел ждать здесь. Он подойдет позже.

На руднике был только Храм Великого Эльха. Обычно Великие покровительствовали выборочно: Великий Ашер, например, присматривал за кшари, а Великая Мот благоволила лекарям, и только Эльх одарял своей мудростью и добротой всех. Хотя диких Ал бы с чистой совестью перепоручил Арроху – этим тварям у него самое место, но Великий Эльх даже для неразумных находил нужное слово, указывая верный путь.

Вот только его жрецы за своим Великим явно не поспевали, у них вечно времени ни на что не хватало. В прошлый раз пришлось почти до вечера их ждать, еле успели вернуться в гнездо до темноты, но торопить жрецов, как и обсуждать их приказы, не положено – надо ждать, значит, будут ждать.

Ал натянул на голову капюшон, заложил руки за спину и опять приготовился охранять рабов, причем на этот раз действительно охранять, а не следить, чтобы те не сбежали: они были уже не в городе и не в Храме, вокруг дикая сельва, мало ли кто тут голодный и ядовитый бродит, не хотелось, чтобы рабов примитивно сожрали без всякой пользы. Даже повернулся чуть боком к пленникам, фокусируясь на сельве, и поправил висящие на поясе ножны.

Конечно, крупные хищники, типа саблезубой кошки иби или драконов на группу людей нападать не будут, да и вообще близко не сунутся, зато кабаны в это время года становились дурными и агрессивными, даже в город умудрялись забегать, не говоря уже о фермах. Новости о вытоптанных рисовых полях и загрызенных фермерах то и дело появлялись. Опять же, ахабея недавно отцвела, а значит, еще пару декад будет опасна: плотная коробочка, сменившая дурно пахнущий цветок, созревая, лопалась, разбрасывая вокруг острые, ядовитые шипы. У самых крупных кустов семена разлетаются метров на двадцать-тридцать, впиваясь во все, что подвернется, а если повезет и подвернется органика, то вот сразу и питательная среда для будущих ростков.