Ася почти летела домой, наполненная ощущением перемен и воодушевленная невесомым комочком в руках. Котенок доверил ей жизнь, а еще подарил то, чего у девушки не было за все ее шестнадцать лет. Простое и такое важное тепло дружбы. Искренней. Настоящей.

– Всё у нас будет хорошо. С бабушкой договоримся, не бойся. Искупаю, накормлю тебя. Знаешь, какое вкусное молоко у нашей Машки? Особенно сейчас, весной. Особенно когда парное, свежее. М-м-м.

Жалобное «мяу» вторило голодному урчанию в животике крохи.

– Скоро, маленький. Еще чуток, и мы дома. – Ася прибавила шаг.

Через опушку березового леса, что манила смолистым ароматом сережек и первых ярко-зеленых листьев. Мимо накренившихся заборов деревенского колхоза, где в ожидании ремонта вразвалку стояли трактора и комбайны. Под кружевной сенью ветвей вишни, что свисали с давно забытого участка. Пробежала по тропинке вдоль горы, свернула вправо, и вот уже показались родные голубые ворота.

– Пришли. – Девушка уверенно толкнула калитку во двор, настроившись на решительный разговор с бабушкой. От быстрой ходьбы сердце бешено стучало, гулко отдаваясь в висках. Котенок еще глубже спрятался в платок, словно почувствовав волнение хозяйки.

Бабушка возилась на клумбе – высаживала бархатцы. Густой и терпкий запах рассады поднимался от сырой земли и растворялся в прозрачном весеннем воздухе. Пройдет несколько недель, солнечные шары наберут силу и разукрасят пространство около дома в разные оттенки желтого: от лимонного до красновато-коричневого. А пока это лишь робкие побеги в умелых и заботливых руках.

– Абием, знаю, ты всегда была против. Но он такой маленький, хороший. И совсем одинокий. Все его бросили, а я нашла. Он доверился мне. Я всё сделаю, что ты скажешь, только давай он будет жить с нами. Спать может в коридоре или даже на крылечке, пока тепло. Не будет никаких проблем. Обещаю, – протараторила Ася, боясь остановиться и сбиться. – Оставим?

– Кого? – бабушка присела на перевернутое старое ведро, что служило ей опорой в минуты передышки, и растерянно посмотрела на обычно молчаливую внучку.

В ответ раздалось:

– Мяу.

– Это… Это Рыжик. – Девушка извлекла из-за пазухи маленький грязный клубок с длиннющими усами. Теперь две пары глаз умоляюще смотрели на Мадину Талгатовну. Ну как тут откажешь!

– Но если он хоть раз дома нагадит или натворит чего! – бабушка пригрозила испачканным в земле пальцем сразу обоим.

– Это значит «да»? Мы его оставим? – Ася не верила своему счастью. Даже не пришлось уговаривать, а она столько доводов в пользу малыша подготовила по дороге.

– Оставим, оставим. Искупай только это чудо блохастое.

– Спасибо-спасибо-спасибо, абием! – Внучка подскочила к бабушке и стала осыпать поцелуями морщинистое лицо. Та смущенно замахала руками под натиском подростковых эмоций.

– Это лишь малое, что могу сделать для тебя, – утерев краем платка слезу, прошептала Мадина вслед убежавшей в сторону бани Аси.

Вечером на крылечке старого деревянного дома прохладный весенний закат встречали уже трое: бабушка с внучкой – за вязанием, котенок – за плетением извилистых лабиринтов из пряжи.

Солнце стыдливо пряталось за кромкой горизонта, набираясь сил перед новым днем. Деревню сковало чутким предрассветным сном. Еще полчаса – и первые лучи коснутся крыш домов. Во дворах загорланят задиры-петухи, ленивой поступью потянутся в стадо коровы. Во время полива в огородах засияют маленькие радуги. Зажмешь отверстие шланга наполовину пальцем, и вода ярким дождем упадет на густые заросли моркови, лука, свеклы. Кисти рук заледенеют, ноги покроются грязными брызгами.

Но всё это случится позже, а сейчас – время наедине с собой.

Ася любила рано поутру выскользнуть из дома и забраться на гору, что начиналась сразу за воротами. Подниматься неспешно, прислушиваясь к шепоту разнотравья. Вдыхать аромат летних цветов. Идти без остановки, чтобы на самой вершине оглянуться на деревню.

Там внизу вдоль трех основных улиц громоздились нестройными рядами дома, сараи, бани, а между ними зеленели яркие пятна насаждений. В центре высились три этажа нового здания школы. С севера и запада Алмалы охраняла гряда покрытых ковылем холмов. С южной стороны огибала речка, сдерживая наступление леса. Этот пейзаж девочка нарисовала бы и с закрытыми глазами, не упустив ни одной детали.