Наполовину скрытый барной стойкой из полированного алюминия, с приваренным спереди жестяным дорожным знаком «Route 66», на неожиданного гостя с интересом глядел крепкий, пожилой, но совсем еще не старый мужик. Худое лицо, изрезанное глубокими морщинами, было украшено роскошным орлиным носом и растрепанной седой бородкой а-ля «испанский конкистадор после недели похода с Кортесом сквозь джунгли». На голове у мужика красовалась кожаная, ветхая, как Ветхий Завет треуголка с пучком перьев. «Совиные», — почему-то пришло в голову Варфоломею, который в птичьих перьях разбирался примерно так же, как в сортах съедобных лишайников.

Глядел хозяин заведения оценивающе, вытирая руки о полотенце, висевшее на плече.

— Погодка-то нынче как разыгралась, — гулким дребезжащим басом сказал он.

— Что? А… да… разыгралась… — в голове у беглеца тем временем разыгралась самая настоящая свистопляска, в которой самым разумным сочетанием была одна и та же повторяющаяся мысль: «Куда я попал-то?!?»

— Выпьете? — донеслось от стойки. Стук хайбола прозвучал, как удар молотка судьи, объявлявшего смертный приговор. Делать было нечего.

Фараон

С вывеской нам нынче, конечно, повезло не очень. С другой стороны, теперь мне хотя бы не нужно было гадать, откуда взялся скелет кашалота. Моби Дик, значит, да еще в компании с капитаном Ахавом, судя по деревяшке вместо ноги. Ну-ну. Помню, как-то раз наш кабак стал называться «Девять принцев в янтаре». Название — черт бы с ним, хуже было то, что все эти девять неведомых мне принцев (и принцесс, кстати) действительно оказались замурованы в глыбы янтаря и расставлены по всему залу. Дело было где-то в Англии эпохи Кромвеля, и нас чуть не сожгли за колдовство. И за невыразимо мерзкий эль, в который превратилась вся выпивка без исключения.

— Повар, значит, — сказал я Варфоломею, который уже пришел в себя, порозовел и теперь оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть детали, которые ускользнули от его взгляда из-за плохого освещения. Ничего не поделаешь, половина ламп в зале не горела, а вторая мерцала, как в фильме ужасов. — Нечасто к нам повара попадают.

— Как и посетители, я думаю, — вздохнул лысый и погладил свои ножи, улыбаясь чуть рассеянной улыбкой кулинарного маньяка. — Бежать мне надо. Подальше и побыстрее.

— Не надо, — я покачал головой и поглядел на электронные часы над дверью, которые показывали четырнадцать минут первого. Потом я посмотрел на свои «Сейко» — как и ожидалось, там мигали цифры «23:44». И, наконец, я полез в карман кожаных штанов и вытащил золотой «мозер» на цепочке. Щелкнул крышкой и глянул на стрелки. Без минуты полночь.

— Ты бы придержал стакан, — улыбнулся я Варфоломею. Тот удивленно поднял брови.

— Зачем? Что…

И тут оно случилось.

Свет окончательно погас, кабак затрясся, как при семибалльном землетрясении, а хайбол с недопитым «Синим Дымом» (я уже решил, что буду называть этот коктейль именно так — если, конечно, мне удастся еще когда-нибудь его смешать) взмыл в воздух и вылился гостю на рубашку. Что и требовалось доказать, а ведь я предупреждал. Стойка под моими руками превратилась в полированный камень. С треском разгорелись свечи.

Варфоломей смотрел на меня, открыв рот, его глаза были похожи на плошки, будто у собаки из сказки про солдата и огниво.

— Что… тут… — начал он. Его голос сорвался на писк. Мужик оказался молодцом — шумно выдохнул, потом закрыл глаза, потер бритую голову, посидел так с минуту и попробовал снова.

— А с коктейлем что случилось? Я так понял, сначала вы… ты… «Кровавую Мэри» хотел смешать?

Вопрос мне понравился. Правильный был вопрос. Терпеть не могу паникеров, от них одно расстройство и битая посуда.

— Хотел, — с достоинством ответил я. — И смешаю, дай срок. Но пока что мне с ним не тягаться, мать его за ногу и об угол.

— С кем? — поинтересовался наш (теперь уже точно наш) повар. — Он — это вообще кто?

— Мануанус Инферналис, — мрачно сказал я. Дождался, пока на лице Варфоломея проявится очевидный вопрос, и уточнил:

— Адский Рукожоп.

Глава 2. Странствия Бриана

Фараон

Изменения нашего кабака — это каждый раз не то, к чему жизнь готовит обычного человека. Вот сейчас бар стал похож на какую-то средневековую харчевню. Стены из грубого камня, огромный открытый очаг с пылающим там огнем, над которым в здоровенном закопченном котелке что-то булькало, распространяя запах мясной похлебки. Два деревянных стола посередине зала, кстати, совершенно не изменились — к чему бы это? На стенах и под потолком висели масляные лампы. Не чадят — и на том спасибо. Похоже, на заправке не сэкономили. Что интересно, на каменной стойке лежала сальная свеча, кем-то надкушенная, со следами зубов, острых и не очень похожих на человеческие. Сюрприз.