Рихард хотел отвечать, но вдруг замер и как-то странно повёл головой – как змея, которая поворачивается на дудку заклинателя.

– Здесь девица… – произнёс король вполголоса, но я расслышала и разглядела ухмылку на его лице.

– Неужели, тебя ещё интересуют девицы? – съязвил Тюнвиль, подбирая свои штаны.

– Я чувствую, – Рихард бросил рубашку повернулся на месте и вдруг безошибочно уставился на кусты, где пряталась я. – Вон там, – и ухмылка стала ещё шире.

– Там девушка? – Тюнвиль тоже заинтересовался и позабыл одеваться.

Так они и стояли голые, таращась в заросли олеандра, а у меня, словно у кролика при виде волков, бешено застучало сердце. Как они меня увидели? Нет, не увидели… Увидеть не могли. Почуяли? У драконов нюх, как у собак? Разве такое бывает?..

– Девушка, – подтвердил Рихард масляным голосом. – Или кто-то, обвешанный золотом с головы до ног. Ты во что больше веришь? – обратился он к брату, заговорив громче. – В девицу или в золото?

– Узнаем наверняка? – предложил Тюнвиль и первым двинулся к кустам олеандра.

Я не стала дожидаться, пока меня найдут. Вскочила и помчалась со всех ног, не разбирая дороги, а вслед мне летел весёлый хохот драконов.

Забавлялись, гады.

Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Ну вот, спугнул милашечку, – поругал Рихард брата, когда кто-то бросился бежать напролом через кусты.

– Откуда ты знаешь, что там милашечка? – проворчал Тюнвиль. – Может, она страшная, как твоя жизнь.

– Эй, мою жизнь не трогай, – посоветовал король, снова поднимая рубашку и натягивая её на голову мешком. – Моя жизнь… это моя жизнь.

– Значит, сидела в кустах и подглядывала? – Тюнвиль усмехнулся. – Вот бесстыжая.

– Зато вкус хороший, – Рихард надел рубашку и потянулся за штанами. – Сразу оценила настоящего мужчину.

– Тебя, что ли? – Тюнвиль тоже начал одеваться. – Конечно, оценила. Поэтому и умчалась отсюда быстрее ветра, когда ты зарычал «девственница! девственница!». Тебе всё баб не хватает… – и он осёкся, нахмурившись, потому что вспомнил про молокососа Альбиокко.

Рихард сделал вид, что не услышал последних слов, надел сапоги, подпоясался, и, похоже, за убежавшей девицей гнаться не спешил.

– Ну что? Теперь можно и до города? – спросил он брата. – Этих как – потащим или пусть сами идут?

– Пусть идут, – скривился Тюнвиль. – Тащить их на себе ещё… Много чести.

Братья оделись и отправились за пленниками, которые, конечно же, лежали себе на месте, где их оставили, и никуда не делись.

– Ну что, красавцы, – Рихард достал из поясных ножен охотничий кинжал и проверил острие лезвия большим пальцем, – готовы к прогулке?

Связанные замычали и задёргались, как гусеницы, чем рассмешили короля и заставили герцога презрительно усмехнуться.

– Да не бойтесь, – Рихард наклонился и перерезал путы на ногах у одного из схваченных людей, – вы нам ещё понадобитесь. Для разговора. Разговаривать будете?

Пленники мигом притихли, а освобождённый осторожно задвигал ногами, разминая суставы.

– Подъём! – Тюнвиль не позволил ему прохлаждаться и рывком поднял, взяв за шиворот. – Сейчас у нас путешествие в Солерно по плану. И если кто-то попытается сбежать… – он клацнул зубами, и человек, которого только что поставили на ноги, рухнул, как подкошенный.

– Вот трус-то, – Рихард тем временем перерезал верёвки на ногах у остальных. – А так храбро собирались нападать на овец.

– Собирались ведь? – Тюнвиль снова поднял упавшего за шиворот и для верности встряхнул.

– Что ты с него спрашиваешь, – проворчал Рихард, доставая из валявшегося рядом мешка ещё одну верёвку и, не торопясь, связывая пленников цепочкой между собой. – У него рот заткнут. Как он тебе ответит?

– И правда, – согласился Тюнвиль и ослабил тряпку, удерживавшую кляп во рту пленника.

– Что вы с нами сделаете? – завопил он, как только смог говорить. – Я – Элизабар Манчини, брат графа Ламброзо…

– А я – брат верховного короля, – представился Тюнвиль. – А вот это – сам король, – он указал на Рихарда. – Так это граф Ламброзо отправил вас разбойничать? Что там предусмотрено за разбой по твоей Правде, братец? – обратился он к Рихарду.

– Штраф, – лениво ответил король, по очереди вздёргивая на ноги пленников. – Но для таких храбрых и отчаянных парней можно сделать исключение. Например, утопить вот в этом озере – и дело с концом.