— Привет, Костлявая.

— Ты жив? Где ты?

— Не скажу.

— Не доверяешь?

— А должен? Договором о защите ты подтёрлась. Что дальше? Нападёшь сама?

— Док, ты не понимаешь. Я просто не могла. Кланы не воюют из-за городских. Если бы я встала за корпу против клана, против нас объединились бы все — и нам конец.

— Когда мы договаривались, ты об этом ни слова не сказала.

— Забыла, что не все об этом знают.

— О чём ещё ты забыла, Костлявая?

— Никто не может предусмотреть всего, Док. Речь шла о защите и помощи на Средке, а не боях «клан на клан» на Окраине.

— И что, если Северные захотят грохнуть меня на Средке, ты вмешаешься?

— На Средке не станут. Потому что выйдет, что они против нас лезут.

— Не станут? Ты уверена?

— Открыто — точно нет.

— То есть пальнуть в спину и свалить — запросто?

— Ну да. Они же не в моих пальнут, а в тебя. Ты городской, на тебя соглашение кланов не распространяется. Главное всё обставить так, чтобы мы не успели вмешаться.

— Очаровательно. Значит, на Средку нам больше нельзя, а наше сотрудничество на этом заканчивается. Приятно было иметь с тобой дело. Прощай, Костлявая.

— Погоди, Док! Не отключайся. Давай встретимся и поговорим.

— Хочешь продать меня, раз использовать больше никак?

— Я понимаю, ты расстроен, сделаю вид, что не расслышала. Клянусь кланом, я приеду просто поговорить.

— Допустим.

— Подъезжай куда хочешь, сам выбери место, я подскочу.

— Мне не на чем подъезжать, Костлявая. Думаю, мой мот теперь у Северных. Но у меня есть идея. Жди, скину координаты.

Я как раз присмотрел отличную площадочку, куда и взобрался. Теперь я вижу эстакаду в обе стороны на пять километров, а если что-то пойдёт не так, просто свалю по трубам на соседнюю крышу и уйду. «Огородами к Котовскому», как говаривали в моём мире.

Костлявая действительно спешит. Появляется не одна, с ней ещё двое мотоциклистов. Они подлетают по координатам, останавливаются, озираются растерянно.

«Костлявая, с каких пор тебе нужна охрана?» — пишу я ей в коммуникатор. Вижу, как она достаёт его из кармана, читает, пишет ответ.

«Они просто пригнали тебе мот. Сейчас уедут. Выходи».

Клановые садятся вдвоём на один мотоцикл и уезжают. Я спускаюсь и выхожу на дорогу.

— Можешь мне не верить, но я рада видеть тебя живым, мелкий прем. Северные на тебя весьма злы.

— Они сами нашли себе проблем. Никто не заставлял их нападать.

— С их точки зрения это выглядит иначе. Но не о том речь. Прокатимся? Тут не очень далеко. И нет, я не притащу тебя в засаду, параноик малолетний.

— Поехали. Не зря же ты пригнала мот.

— Это тебе. Что-то типа извинения, что ли.

— Принято.

— Я поеду тихо, как дохлая жаба. Даже ты не отстанешь!

— Ой, вот иди в жопу, Костлявая…

***

Вопреки обещаниям, ехали довольно долго, то поднимаясь на развязки, то спускаясь на висящие уровнем ниже магистрали.

— Посмотри туда, — сказала Костлявая, остановившись.

С развязки отличный вид, и я вдруг понимаю, что впервые за долгое время вижу горизонт, а не дома.

— Здесь кончается город. Я, как все, его люблю и ненавижу, но он — ещё не всё.

— И что там, за Окраиной?

— Целый чёртов мир. Мир, который принадлежит кланам. Принадлежит мне. Нам.

— Очень трогательно, — соглашаюсь я. — И зачем ты мне это показала?

— Иди к нам. Что тебе в городе? Один хрен жизни не дадут.

— К вам — это к тебе? Чтобы ты мной командовала?

— А чем я тебе плоха? — усмехнулась Костлявая, изящно опершись об ограждение и оттопырив зад.

— Наоборот, слишком хороша!

— В каком смысле?

— Сама сказала, что не даёшь тем, кто из клана!

Костлявая несколько секунд смотрела на меня дико, а потом расхохоталась.

— Тьфу, я чуть не повелась! А если серьёзно?

— Сейчас я прем. Уж какой там ни есть невдалой корпы, но прем. Мне никто не указывает, что мне делать. А в клане у меня тут же окажется куча начальников.

— Будешь ходить подо мной. Детишек своих, так и быть, тащи тоже. Станете отдельной командой: ты командуешь ими, я — тобой.