— Нет, брат. По бутылочке — и спать. От этой дряни еще всю субботу отходить будем.

— Да ненадолго! — канючит Гарри. — Ну хоть джазовый канал!

— А вот это прекрасно, — якобы неохотно соглашаюсь я и отстреливаю композитную крышечку от запотевшей бутылки. Щелкаю по твердым фотонам на запястье.

Посреди комнаты вспыхивает плоский экран, едва не ослепив нас. Одно мгновение, и изображение обретает четкость. Старая, черно-белая запись. Какая-то темнокожая дама низким, почти мужским голосом, поет тихую песню. Словно пришибленные валерианой коты ей аккомпанируют фортепьяно и саксофоны. Пара глотков холодного пива, изображение становится еще четче. Похоже, меня отпускает.

— Хорошо, — вздыхает Гарри, пытаясь толстыми пальцами открыть скользкую бутылку. Наконец, ему это удается, и мы вместе слушаем переливы негритянского голоса, даже не вслушиваясь в слова.

Верно, брат, хорошо. Кто бы что ни говорил о вреде технического прогресса, застое эволюционного развития и прочей либеральной ерунде, мы с тобой родились в самое прекрасное время на Земле. Нет голода, почти нет войн, лишние граждане со спокойной совестью переселяются на другие планеты. Говорят, Марс начали успешно терраформировать, уже дышать можно за пределами станций. Правда, ничего не растет на ржавом песке, но это временно.

Прихожу в себя от тихого стука. Гарри отрубился в своем квадратном «кожаном» кресле, на гладком полу лежит полупустая бутылка, в отсветах голографического экрана заметна расползающаяся солодовая лужа. Что ж, опять мне работать уборщиком.

Поднявшись с дивана, подбираю опустевшую тару, чуть не поскальзываюсь на той самой луже, и тихо ругнувшись направляюсь к утилизатору. Такая же белая коробка, как и генератор доставки, разве что меньше. Открываю крышку, бросаю бутылки и жму кнопку «утилизировать». Тихий хлопок, высвечивается зеленый индикатор и надпись: «Благодарим за заботу об окружающей среде!».

Окружающая среда, да? А что там у нас внутри? Вновь открываю всепоглощающий механизм и заглядываю внутрь. Пустота. Тусклый металлический короб с кучей отверстий разного диаметра. В такие моменты что-то переключается в голове, не правда ли? Вот было у тебя в руках нечто. Может, оно было для тебя чем-то важным, имело свою ценность, какой-то смысл. Один щелчок, и все это уходит в небытие. Из праха пришло, в прах и уйдет. Энергетическая компания благодарит тебя за маленький вклад в электросеть. Чем это замечательное устройство отличается от крематория? Осталась лишь пустая оболочка, и места для нее на Земле уже не предусмотрено. Но выход есть — разбить хладное тело на атомы, дезинтегрировать к чертовой матери весь этот хлам, и оплатить затраты электричества на собственные похороны.

Не-е-ет, нельзя так мрачно. На что жаловаться? Это все дурь. Дурь, дурь, дурь! По венам течет дурь, в мозгах колышется дурь, а в желудке плещется пиво. Что-то пустовато в этом самом желудке, надо поесть. Только сейчас вспомнил, что с вечера ни крошки во рту не держал.

Поворачиваюсь к генератору и вновь чуть не приземляюсь на задницу. Лужа, черт бы ее побрал! Надо вздохнуть, успокоиться и вызвать маленького пластикового уборщика. И вот по комнате с тихим жужжанием проносится НЛО, попискивая что-то на своем тарабарском наречии, сканирует помещение. Находит проклятую влагу и принимается жечь ее беспощадными к грязи ионами. Вновь пищит и улетает восвояси, куда-то в другую комнату.

Возвращаемся к питательному ужину, точнее, уже завтраку. Входим в интернет-магазин, смотрим список товаров. Хлопья, сэндвичи, низкокалорийные напитки для анорексичек. Плывут десятки тысяч сластей — все как один качественные, проверенные временем брэнды. Целый век люди жуют один и тот же продукт, который смогли смоделировать с оригинала. Но до сих пор в гидропонических фермах всходят злаки, на скотобойнях рубят коров и барашков. Кто-то любит «живой» продукт, хотя от смоделированных пайков их никак не отличить. Да и дороговато нынче все натуральное, только для эстетов и богатеев сие благо предназначено. И еще один немаловажный факт — пока фирма смоделирует новый продукт, умрут десятки голов скота и центнеры пшеницы, сои, конопли и т. д. и т. п.

Совсем близко к окну пролетает чей-то автомобиль, за ним с воем несется полицейский патруль.

И что?

Похоже, сегодня я родился во второй раз. И Гарри, который ничего и не заметил. Лишь перестал сопеть на мгновение и устроился поудобнее, свернувшись калачиком.

Зато голод явно ощутил, что теперь и на его улице праздник, желудок будто с цепи сорвался. Не в силах что-либо выбрать, ткнул наугад на какие-то снэки. Пачка хлебных палочек со вкусом сыра залетела в список покупок и потребовала номер счета. Не глядя ввел заветные цифры, и — о чудо! — в одно мгновенье мой скромный завтрак скачался. Опять же, с пожеланием удачного дня и приятного аппетита.

Падаю на диван, вяло впихивая в рот измазанный вкусовым концентратом хлеб. Вот темнокожая госпожа заводит новую песню, уже бодрее, слегка приплясывая с микрофоном в дряблых руках. Моя нога невольно начинает стучать в такт веселой мелодии. Ностальгия. По каким временам? Не могу я скучать по времени, которое не застал даже мой прадед, это неконструктивно… объективно… нелогично, да, нелогично! В какую эпоху мне стоило появиться на свет, чтобы быть счастливым? Позвольте, позвольте! — перебиваю я невидимого собеседника. — Еще буквально полчаса назад, а может и дольше, я был абсолютно счастлив. Со мной был верный друг (Но нынче он в отрубе.), мы культурно проводили время (Не смеши меня! Вы уделались дурью до поросячьего визга!) и у нас не возникало никаких сомнений, что жизнь идет так, как задумано великим программистом Вселенной (Вот тут с радостью соглашусь. Однако, это никак не отменяет вышесказанного). Но разве наши предки коротали пустые дни как-то иначе? Не вижу разницы между бренчанием варгана в чуме, званым пиром, римскими оргиями и нашими с Гарри пятничными «заплывами».