— Смилуйтесь, милорд, — говорит одна из женщин.

— Поверьте, тут не на что смотреть, — добавляет вторая.

Они обе не поднимают голов, но упорно продолжают загораживать спинами тех, кто лежит в землянке. Тогда я аккуратно, стараясь не напугать, дотрагиваюсь до их голов, мягко поглаживая грязную сваленную шерстку между ушек. Кошки дергаются, как от удара током, но уже через секунду, инстинктивно прижимаются головами к моим ладоням.

— Поверьте, — говорю я, продолжая поглаживать их. — Я не причиню никому вреда. Позвольте мне...

Мой голос дрожит и ломается. Но некотянки поднимают головы, смотря на меня глазами, полными слез и молча расходятся в стороны. На ветоши под корнями дерева распласталась совсем молоденькая кошкодевушка, которая пытается спрятать на впалой груди сморщенное тельце новорожденного котенка. Мой острый взгляд сразу замечает окровавленные тряпки, неестественно бледное лицо роженицы и ее почти остекленевшие глаза. Все это проносится мимо моего сознания, когда тело действует уже быстрее разума. Едва коснувшись рукой ее холодеющего тела, командую:

— Исцеление!

Слепящий поток света озаряет грязные бараки, вознося тело некотянки. Я едва успеваю выхватить тело крошечного малыша. В отличие от его мамы тот получился крепким и весьма громким. На всякий случай я и на него кинул лечение, но ожидаемо ничего не произошло.

Тем временем, вокруг собирался изумленный таким событием народ. Не только некотяне, а вообще все, даже стражники крепости и охрана принцессы вместе с ней самой. Ушастые близко не подходили, почтительно пропуская людей к месту события. Исцеленная кошка опустилась на землю, глубоко вздохнула и открыла глаза. Не оборачиваясь, протягиваю руку назад. В нее тут же вкладывают фляжку. Куноичи натренированы до совершенства, понимая мои приказы с полужеста и полувзгляда. Рядом приседает Хатико, начиная поспешно рыться в рюкзаке. Одной рукой приподнимая голову бедной кошке, другой подношу к ее губам фляжку. Сфокусировав на мне и окруживших ее людей взгляд, несчастная дергается и дрожит в смертном ужасе, но одна из подруг, прикрывавших роженицу своим телом, садится рядом, успокаивая девушку.

Кошкодевушка робко пробует содержимое фляжки, а после первого же глотка прилипает к посудине, выпивая почти половину литровой бутылочки.

— Кисель из злаков и фруктов, — улыбнувшись, говорит Хатико. — Отлично восстанавливает силы. Самое нужное для молодой мамы, верь мне!

Неко благодарно кивает со слезами на глазах и тянет лапки к малышу, которого ей тут же передают. Теперь, когда жизнь ее и крохи вне опасности, встаю, но слышу шепот спасенной:

— Можно... узнать ваше имя, милорд?

— Ричард, — отвечаю ей. — Просто Ричард.

Покидаю бараки, стараясь не смотреть по сторонам, иначе бы визит к барону затянулся бы надолго. Время обещаний и дел еще не пришло. Наконец, наша процессия подходит к стенам крепости. Ворота плотно закрыты, несмотря на отсутствие какой бы то ни было опасности. Один из стражей стучит кулаком в обитую стальными полосами деревянную дверь:

— Открывайте! Знамо гости жамые прибыли!

«Странный акцент», — размышляю я. Тяжелые двери распахиваются, открывая нашим взглядам внутренний двор крепости. Разумеется, тут все иначе, нежели снаружи: чисто, уютно и опрятно. Чуть в стороне две некотянки в простых одеждах метут улицу и убирают мусор. Мы поднимаемся к крепости по большой каменной лестнице, когда двери донжона распахиваются изнутри и громовой голос рычит на весь двор:

— Младая дщерь навестила старого медведа! Давно пора! Устали ждать!

На порог каменного блиндажа выходит натуральный медведь. Он огромен, рыжебород и наводит ужас одним своим видом. Барон носит медвежью шкуру таким образом, что верхняя челюсть зверя закрывает верхнюю часть головы. На первый взгляд кажется, что огромный гризли встал на задние лапы, и говорит человеческим голосом! Впрочем, на второй тоже, так как огромная борода сливается с шерстью, практически полностью закрывая лицо.

Служанка ровным голосом представляет принцессу и меня заодно. Видимо, она уже не раз видела барона, раз так спокойно относится к его облику. Вместо приветствия тот поворачивается и машет лапой, приказывая следовать за ним. Даю отмашку куноичи, разрешая действовать самостоятельно, а сам следую за принцессой.

— Баре не в духе, — бормочет один из стражей, оставаясь на улице. — Ласково просим, не разозлите его больше. Жалста!

Обстановка внутри донжона больше напоминают спартанскую, нежели убранство великого барона. Огромный деревянный стол, лавки вместо кресел, простая посуда.

— Нравится? — рычит с усмешкой Василий, заметив мой взгляд. — Привыкай...как там тебя?

— Ричард фон Лихшт...

— Ричард, — перебивает меня тот. — Давай по-простому. Меня воротит от всех этих «фон», да «ля». Если тебя Селеста притащила, значит, в тебе есть что-то особенное, не так ли?

— Он спас меня, Вася! — вдруг пищит принцесса, в волнении привставая с лавки. — Всех нас спас! С того света вытащил в самом прямом смысле! На нас наемники напали!

Нефедофф мрачнеет на глазах.