– Итак, милорд, каково ваше впечатление от новой страны? После Лондона и Вены вам у нас, вероятно, скучно и дико.

– Напротив, дорогая княгиня. И я и весь двор Ее Величества немного знаком с вашей великолепной страной по красочным рассказам сэра Джеймса. Сейчас я вижу, что его мнение вполне справедливо. Вы были правы, Фентон, здесь, в России, все, начиная с самого царя, заняты делом, а мы, англичане, ценим деловых людей.

– Вот как?
– ответила княгиня.
– Что же еще рассказывал сэр Джеймс?

Польщенный внимание этой изысканной московской дамы, лорд Витворт с жаром продолжал:

– Я надеюсь, мои слова не обидят вас, миледи. Прежде чем составлять собственное мнение, мне хотелось бы услышать ваши комментарии к историям сэра Джеймса. Он говорил, что Россия - страна восхитительных противоречий. Здесь можно встретить вопиющее невежество рядом с высокой образованностью, страшную жестокость и милосердие, доходящее до самопожертвования, огромное трудолюбие и невероятную леность. Сэр Джеймс рассказывал, что больше всего противоречивость русской жизни отражается в русских дамах. Он говорил, что при дворе вашего государя можно встретить женщин, перед которыми самые прославленные красавицы Версаля выглядели бы молочницами. Здесь я ему полностью верю, вполне достаточно взглянуть на вас, княгиня, и на ваших прелестных гостий. Но также сэр Джеймс поведал нам, что представления русских девушек о моде и хорошем вкусе бывают весьма странными. Помниться, Ее Величество были весьма позабавлены историей о некой молодой даме, которая вместе со своей маменькой явилась на морскую прогулку, одетая в "восхитительную" смесь русского платья, провинциального наряда времен королевы Елизаветы и боевой раскраски дикарей. Кажется, ее появление в свете закончилось падением в воду, приведшим весь туалет в еще более плачевное состояние.

Ужас, отразившийся на лице Джеймса, заставил посла остановить свою пылкую речь. Княгиня же вперила в Фентона холодный взор.

– Я знаю, о ком вы говорите. Бедная девочка тогда едва не утонула и сэр Джеймс спас ее жизнь, рискуя своей.

– Вот как, Фентон, вы нам об этом не рассказывали!

– Видимо, сэр Джеймс был суров не только к девушке, но и к себе. Не знаю только, был ли он справедлив в своем суждении. Впрочем, я сейчас познакомлю вас с героиней сей забавной повести и вы сможете судить сами.
– Княгиня круто повернулась и ушла.

Лорд Витворт смущенно глянул на Джеймса.

– Похоже, мой друг, я сказал что-то не то.

– Боже мой, милорд, как вы могли повторить мой рассказ! Ведь та девушка - боярышня Опорьева, племянница княгини.

Посол сдавленно охнул:

– Чтоб вам пропасть, Фентон, почему вы меня не предупредили? Я оказался в самом дурацком из всех возможных положений. В самом начале моей деятельности в Московии!

– Я даже не мог предположить, что вы вздумаете пересказать здесь то, чем я развлекал Ее Величество. И должен вам заметить, что в самом дурацком из всех возможных положений оказались вовсе не вы, а я!

Раздосадованный Джеймс отвернулся от посла. Княгиня вполне способна передать его слова боярину Опорьеву и неизвестно, как тогда оправдываться перед компаньоном, который вполне обоснованно мог посчитать свою гордость задетой.

– Фентон, Фентон!
– расстроенный посол виновато похлопал Джеймса по плечу. Он явно стремился помириться.
– Взгляните только, какая красавица! Боги небес и демоны преисподней, я не видел такого чуда ни при одном дворе мира!

Сэр Джеймс обернулся и застыл в ошеломлении. Окруженная многочисленной свитой кавалеров, в зал входила юная девушка самой необычной и захватывающей красоты. Роскошное платье тяжелого синего атласа оттеняло необыкновенно большие темно-синие глаза, опушенные длинными черными ресницами. Густые, ярко золотые волосы, не тронутые пудрой, были уложены в сложную прическу. Несколько локонов сплетались с золотым кружевом, оторачивающим неглубокий вырез. Нежный румянец проступал на белоснежной коже щек. Казалось, что туго стянутую корсетом талию можно охватить ладонями. Но даже не прелестное лицо и точеная фигурка делали эту девочку?, девушку?, женщину? столь торжествующе прекрасной. Каждая черточка лица, каждое движение красавицы излучали необыкновенную, ясную чистоту, хрупкость и беззащитность, что удивительным, невероятным образом сочеталось с абсолютной, безграничной уверенностью в себе, легкой пресыщенностью светской дамы. Это была королева, властительница, но королева, сохранившая трогательную невинность души и открытый взгляд на мир. Ее хотелось защищать, перед ней хотелось преклонить колени.

Но даже больше красоты девушки Джеймса ошеломило ощущение, что он откуда-то знает ее. Где он мог ее встречать? Джеймс попытался сообразить, но ни одно лицо, оставшееся в его памяти с прошлого путешествия в Россию, не было лицом юной красавицы. Джеймс так сосредоточился на своих воспоминаниях, что не сразу расслышал вопрос лорда Витворта.

– Джеймс, что с вами, очнитесь же!

– Да, милорд?

– Я непременно должен с ней познакомиться. Вы здесь всех знаете, найдите кого-нибудь, кто бы меня представил. Какая кожа, какие руки, а талия, а ножка... Божественна, божественна! В ней видна истинная порода!

– Успокойтесь, милорд. Вы описываете девушку, как скаковую лошадь. Счастье, что она вас не слышит. Нам не надо никого искать. Княгиня и так ведет ее сюда.

– Ну, будем надеяться, что она не так уж сильно сердится на нас, если начала церемонию знакомства с этого ангела, а не с вашей утопленницы.

Действительно, Наталья Андреевна, сопровождаемая синеглазой красавицей, направлялась к ним.

– Милорд, позвольте представить вам мою племянницу, Варвару Никитичну Опорьеву.

Выражение "глазам своим не верю" впервые приобрело для Джеймса смысл. Она? Серая мышка, прятавшаяся по углам боярского терема, наивная дурочка, вырядившаяся в безвкусный туалет времен королевы Елизаветы, и эта блистательная леди - одна и та же женщина!? Нелепо, невозможно! Однако это было именно так.

Варвара присела, чуть склонив голову, уголки розовых губ приподнялись в лукаво-любезной улыбке.

– Glad to see you, my lord, - ее глубокий, мелодичный голос предавал необычайное очарование акценту, с которым она говорила по-английски, - Do you like Moscow?

Лорд Витворт склонился к ее руке.

– О леди Барбара, одно ваше присутствие делает Москву восхитительным городом. А мой родной язык звучит истинной музыкой в ваших устах.

– Благодарю вас, милорд, - она обернулась к сэру Джеймсу.
– Рада видеть вас вновь, сэр Джеймс. Надеюсь, вы не забыли старых друзей.