Лучшим вариантом дальнейших действий, который пришёл мне в голову, был такой: уложить жердь одним концом в грязь, а другой упереть в песчаный обрыв, который возвышался передо мной. По ней аккуратно можно перейти на берег. Длины жерди хватало. Я так и сделал.

Идти было сложно, опыта хождения по канатам или брёвнам у меня не было. На середине пути потемнело – я оказался под склонёнными ветвями деревьев. Сначала я не обратил на это внимания. Шажок за шажком, отчаянно балансируя, я приближался к спасительному краю болота. Но потом понял: мне надо ухватиться за эти ветки – и всё, я спасён. Они ведь совсем рядом, только протяни руку. Попытался это сделать, не достал, начал терять равновесие и – в последней отчаянной попытке – прыгнул. Вверх! Прыгать надо было вперёд, конечно, но мне повезло. Пальцами и ладонями, сдирая листья, я вцепился в скользкие ветви. Меня подбросило вверх. Качнувшись, я практически переместился к корням деревьев, к серо-зелёному кусочку твёрдой земли. Упёрся ногами в вертикальную твердь обрыва, ухватился поудобнее, готовясь с победой закончить форсирование сложной водной преграды…

И вдруг я услышал шипение. Злое, предупреждающее. Именно на том пятачке, куда только и можно было поставить ногу, лежала, свернувшись в кольцо, толстая серая гадюка. И я повис между болотом, которое находилось за спиной, и этим маленьким клочком земли, обещавшим завершение переправы.

Нет, я не растерялся. Я закричал на гадюку – змеи боятся шума, я помнил. На собаку или на чёрную кошку, которые хотят пересечь твой путь, наорёшь – и они убегают. Но эта змея не хотела вести себя нормально, она предупреждающе водила головой из стороны в сторону. Её пасть со страшным раздвоенным языком приподнималась над поверхностью земли, словно эта гадюка вообразила себя коброй.

– Кобры, по-моему, умеют плеваться ядом! – прошептал я. – А гадюки, интересно, так могут?..

Змея зашипела ещё злее.

Скорее всего, я бы предпочёл шлёпнуться обратно в болото, очень уж страшная была эта змея. Но неожиданно что-то сверкнуло, раздался глухой удар, кольца змеи содрогнулись, и её голова вместе с раскрытой пастью и раздвоенным языком упала набок, отрезанная. В корнях дерева тускло блеснуло лезвие большого ножа, или кинжала, или, возможно, даже короткого меча. Внушительное оружие. В кино такое часто показывают. Из разрезанной змеи начала сочиться какая-то жидкость, наверное, змеиная кровь. Я застыл, потому что не сразу понял, что произошло.

– Так и будешь висеть? – звонкий девичий голосок заставил меня вздрогнуть. – Хватайся!

Я чуть не отпрянул от бело-зелёного силуэта, появившегося между деревьями, от протянутой мне обычной человеческой руки. Но, когда я за неё ухватился, мы едва не упали вниз, обратно в зеленоватую грязь – девочка оказалась лёгкой, как пушинка. Однако всё обошлось. Я благополучно выбрался на сушу. Мстительно наступил на безжизненную змею, скинул её тело в болото, протиснулся между деревьями. И только потом рассмотрел ту, которая мне помогла.

Моих, наверное, лет. Девушка или девочка… Я не знаю, как сказать правильно. Меня вроде уже не называли мальчиком, но и до звания «парень», думаю, я ещё не дотягивал.

Внешне девушка была обычной. Совсем не такой красивой, как, например, моя соседка по парте, но лицо приятное. Чёткий овал лица, рельефные розовые щёки, бледные губы, нос. Уши маленькие. Цвет глаз было не разглядеть, она их прятала. А вот одежда была странная. Ноги обуты в огромные резиновые сапоги, изрядно заляпанные грязью. В них были заправлены толстые, тёплые спортивные штаны тёмно-синего цвета. Без единого пятнышка грязи, что характерно. Завершало этот наряд легкомысленное лёгкое платье. Или, возможно, это был сарафан. Белый в зелёный цветочек или зелёный с белыми цветочками, понять сложно. По краю подола шла тонкая зелёная вышивка.

Ростом девушка была невысокая, ручки тоненькие, загорелые. Её грудь пересекали несколько потёртых кожаных полосок. Как я понял – это были лямки от рюкзака за спиной. На голове красовалась вязаная шапочка лилового цвета. Маленькая, прикрывающая только макушку. Из-под шапочки выбивалось несколько светлых прядей. Вместо изящного девчачьего ремешка талию опоясывал широкий кожаный пояс с карманами. Такой, наверное, называют охотничьим. Справа, сбоку, висела здоровенная круглая блестящая штука. Больше всего она была похожа на бомбу. Такую, какими они были в старину, когда порох и пушки ещё только появились. На другом боку висели ножны, наверное, от того самого оружия, которым была убита змея. Они были чёрные и солидные.

Вот такой была моя спасительница.

«Лесная рейнджерша, – догадался я. – Как индеец или Соколиный Глаз. Или она ещё может быть амазонкой или валькирией. Только тогда у неё лук должен быть! И копьё! Может быть, они в кустах спрятаны?». Вспомнилось почему-то, что амазонки для удобства стрельбы из лука отрезали себе одну грудь. Я взглянул на девушку и убедился, что у неё ничего не отрезано. Это меня вдруг обрадовало. И ещё огорчило, потому что с настоящей амазонкой повстречаться мне бы хотелось. А ещё я смутился от таких мыслей.

– Ты почему не сказал змее, что вы с ней одной крови? – спросила спасительница.

Голос приятный. Не надоедливый. Не такой противный, как у моей соседки по парте.

– А это бы помогло? – усомнился я, забыв даже, что не знаю змеиного языка.

– Нет! – уверенно ответила рейнджерша. – Змеи, они безмозглые. А в болото ты как попал?

– Я с другого берега, – объяснил я. – А ты кто?

– Я лесная дева! – гордо заявила она.

Я недоверчиво хмыкнул.

– Лесная нечисть, что ли? Как леший? – уточнил я.