Шрифт:
– Обожглась? – спросила Катя.
Я помотала головой.
– Кофе уже остыл. Есть влажные салфетки?
– В сумке, а сумка в кабинете.
– Тогда…
– Иди в ванну, замой, а потом сразу к Олегу, – перебила меня Катя. – Надо разобраться в ситуации.
– Но мне же велено ждать…
– Ничего, я тебя прикрою. Скажу, что на тебя вылили горячий кофе.
– Но…
Однако Катя уже меня не слушала. Забрав у меня из рук стаканчик, он развернула мое тело на 180 градусов и слегка подтолкнула вперед.
– Иди и выясни все! – крикнула она мне вслед.
Ну я и выяснила. Вот только лучше от этого не стало…
Как оказалось, на кануне моего прихода в компанию Роза уволилась без отработки по согласию обеих сторон. Причину ухода девушки Олег мне не назвал, но тот факт, что Ларский даже не заставил ее отрабатывать положенные две недели, говорил о том, что вылетела она отсюда пробкой и скорее всего по вине Ларского. А дальше на сцену вышло мое дорогое невезение.
Оксана опередила меня всего на какой-то жалкий час, и должность секретаря Демидова досталась ей. Видите ли, Олег нечаянно нас с ней перепутал. Когда же пришла я, этот гад-кадровик решил обмануть меня и оформить как секретаря Ларского – авось я и не пойму разницы. Ну да, чтобы не понять, надо быть и глухой, и слепой одновременно!
– И что мне теперь делать? – спросила я, еле сдерживаясь от того, чтобы не закричать на Олега подобно Тирексу.
– Работать, – пожал плечами кадровик. – В период испытательного срока уволиться вы не можете, иначе придется платить приличную неустойку. У вас один выход: проработать три месяца, а потом, если все будет плохо, уволиться.
– Неустойку? – пролепетала я, вспомнив пункт, который я пропустила, увидев размер зарплаты. Молодец, Аня, мо-ло-дец!
Что я там говорила про один из самых удачных дней в моей жизни? Забудьте! Этот день – настоящий ад, ведь именно туда я и попала на целых три месяца.
Глава 4
Разбитая посуда приносит счастье только археологам.Агата Кристи
– В 13:00 у вас обед с инвесторами, в 15:00 – запуск новой продукции, а в 19:30 прилетает представитель китайского филиала, – перечислил Никита ближайшие встречи Ларского.
Тирекс сидел за своим столом и, сложив ладони домиком, таращился на меня. Я же намеренно старалась смотреть сквозь него, на красивый вид из окна, например.
– А что завтра и в пятницу? – Ларский продолжал буравить меня тяжелым взглядом.
– Я скинул вам на почту, но могу прочитать.
Мой взгляд метнулся в сторону Никиты. За такие дерзкие слова Тирекс его сейчас сожрет.
– Понятно, я посмотрю. Спасибо.
Что-о-о??? Он не выспался что ли? Выглядит вроде хорошо: кожа здорового цвета, зеленые глаза дьявольски светятся и синяков под ними не наблюдается. А костюм сегодня на Тирексе черный и даже рубашка черная. Настоящий повелитель зла.
– И не забудьте про подарок тете к 8 марта, – напомнил Никита.
Ларский недовольно закряхтел, а потом пробормотал:
– Хорошо. Сегодня что-нибудь поищу.
Сам поищет? Удивительно…
– Еще Галина Юрьевна хочет, чтобы вы произнесли вступительную речь на ее вечеринке в пятницу вечером.
На лице Тирекса появилось отвращение, словно он наступил на что-то мерзкое.
– Там же будут одни женщины, зачем ей я?
– Сами с ней об этом разговаривайте. Мое дело – передать ее слова.
Сказав это, Никита развернулся и самым наглым образом вышел из кабинета, оставив меня один на один с Тирексом, который, прошу заметить, ни выразил ничего по поводу самовольного ухода его секретаря!
– Итак, госпожа…как вас там?
– Соловей. Аня Соловей, – произнесла я, чуя подвох.
Сегодня я во всем чуяла подвох. В зубной пасте, которая лопнула на конце и испачкала мою любимую пижаму. В точилке для ножей, которая выскочила у меня из рук и, упав на пол, развалилась. А еще на улице, в общественном транспорте и в кафетерии компании.
– У вас родители орнитологи что ли? – раздраженно спросил Ларский.
– Нет, мои родители не были орнитологами. – На «не были» я намеренно сделала акцент, чтобы Тирексу стало неудобно, но ничего подобного.
– Ясно, – бросил он, откинувшись на спинку своего дорогущего на вид кресла. – Ну что, поговорили с отделом кадров?
– Поговорила. Вышла путаница. На место вашего секретаря я не претендовала.
– Это я уже понял, вы же не самоубийца.
Не самоубийца, но из-за моего невезения порой кажется, что я в действительности хочу себя угробить.
Ничего не сказав, я лишь помотала головой, снова глядя сквозь Ларского. Если буду смотреть прямиком в его зеленые глаза, то снова почувствую себя испуганным кроликом.