«Но сейчас я не не в себе…»

Я медленно протянула руку и прижала ладонь к его груди, чтобы почувствовать, как его сердце колотится в том же бешеном ритме, что и мое. Затем опустила взгляд на тыльную сторону ладони, чтобы больше не видеть, как он на меня смотрит.

Его кожа пылала под моей ладонью, глубина его огненной магии горела внутри него, как ад. Я хотела снова поднять глаза и поймать его взгляд своим, но если бы я это сделала, то была совершенно уверена, что знала, что произойдет. И это темное искушение передо мной было гораздо большим чудовищем, чем человеком.

У меня никогда раньше не было возможности по-настоящему изучить татуировки, которыми была покрыта его плоть, и я позволила себе взглянуть на узоры, что в тусклом свете пересекали его плечи и грудь. Крыло пронеслось по его ребрам от какого-то рисунка на спине, перья горели так, словно сами были сделаны из огня. Красный символ Весов на его предплечье начинал сеть созвездий и звездных знаков, которые образовывали рукав на его бицепсе, хотя он резко выделялся как единственное изображение в цвете.

Пламя поднималось над его левым плечом от татуировки, покрывающей его спину, которая, как я знала, исходила из пасти дракона. Я была уверена, что могла бы затеряться в рисунках на его спине, если бы могла их увидеть, и мне не терпелось спросить его о них, но почему-то это казалось слишком личным, и я придержала язык.

Я перевела взгляд обратно на свою руку над его колотящимся сердцем, где на его коже не было никаких отметин. И огляделась в поисках чего-нибудь еще, чтобы спросить его, когда воцарилась тишина, и между нами, казалось, возникла какая-то энергия ожидания. Я все еще чувствовала, что он наблюдает за мной, предвкушая, когда я подниму глаза и дам ему ответ на вопрос, который висел между нами.

— Так что же мне снилось, что заставило меня использовать магию? — спросила я, пытаясь собрать воедино кусочки прошлого вечера. — Пыталась ли я вырастить сказочный лес или создать торнадо, наполненный кексами?

— Нет… Это был скорее кошмар, чем сон, — медленно признался Дариус.

— Ну, у меня только один кошмар, так что… — Я нахмурилась, когда остановила себя, задаваясь вопросом, почему собиралась рассказать ему об этом. Похмелье, должно быть, затуманило мой разум, или, может быть, я все еще была пьяна, и, честно говоря, это казалось единственной причиной, объясняющей, почему я продолжала оставаться с ним вместо того, чтобы уйти.

Но если бы он был прав и мне приснился кошмар, то я бы не выращивала деревья и не играла с ветром. Там была бы вода, лед и паника…

— Ты замораживала все вокруг себя, — тихо сказал Дариус. — А потом начала кашлять водой.

— Верно. — Я поджала губы и кивнула.

Внезапно все, что было горячим между нами, стало холодным, и тот же лед скользнул по моим венам, когда я попыталась вырваться из его объятий. Он крепче обнял меня, не давая подняться.

— Не уходи, — выдохнул он, и в его голосе была странная мольба.

Я надавила сильнее, мои конечности похолодели от того же льда, который, по его словам, я создавала прошлой ночью, и он вздрогнул, когда моя рука прижалась к его груди, прежде чем отпустить меня.

Мне удалось сесть прямо, и Дариус тоже поднялся, поймав меня за руку, когда я начала пятиться назад, намереваясь убраться отсюда к чертовой матери.

— Расскажи мне об этом, — умолял он. — Не уходи просто так.

— Рассказать тебе о чем? — потребовала я, снова встречаясь с ним взглядом и, к счастью, обнаруживая, что чары между нами разрушены.

— Твой кошмар. Ты сказала, что у тебя есть только один, так что ты должна знать, о чем это было. — Его хватка на моих пальцах усилилась.

— Все уже не так, как раньше, — холодно сказала я, удивляясь, зачем вообще затеяла этот разговор. Но я хотела, чтобы он знал. Хотела, чтобы он точно увидел, что сделал со мной, даже если на самом деле не верила, что он способен чувствовать себя плохо из-за этого. — Раньше я снова и снова переживала ту автокатастрофу. Как застряла в машине, когда она опустилась на дно реки, и холодная вода хлынула мне в лицо… Мой бывший, Зейн, просто уплыл и оставил меня там умирать. Раньше я думала, что он был худшим человеком, которого я когда-либо встречала. Но на самом деле он был просто трусом. Он спас собственную задницу и не стал рисковать ею ради меня. Он оставил меня там умирать, но он хотя бы не поместил меня туда намеренно.

Дариус мрачно нахмурился, низкое рычание зародилось в основании его горла, когда я рассказала ему о Зейне, как будто мысль об этом мудаке взбесила его. Это была самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала, потому что сидела в постели с кем-то в тысячу раз хуже него.

Я вырвала руку из хватки Дариуса, когда он продолжал держаться за меня, как будто думал, что утешает меня или что-то в этом роде.

— Теперь, когда мне снится этот кошмар, мне удается выбраться из машины и выплыть на поверхность, — выдохнула я, заставляя себя смотреть ему в глаза. — Но когда я добираюсь туда, все замерзает, и у меня нет возможности выбраться. Я застряла, тону, задерживаю дыхание, пока последние остатки моих сил иссякают, и знаю, что умру, как только сделаю еще один вдох… А когда просыпаюсь с криком, я прекрасно понимаю, что в этом мире есть люди намного хуже Зейна.