— Думаю, мне идет этот образ. — Сет продолжал вилять задницей. — Могу я оставить себе все это? — Он посмотрел на Леона большими глазами, но Леон серьезно покачал головой.

— Бо высказал свое последнее желание на предсмертном вздохе — не то чтобы я был там, чтобы услышать его — но, очевидно, он сказал, что всегда хотел скакать на Пегасе в своем лучшем наряде из красной кожи и петь Cotton Eye Joe группы Rednex так громко, как только сможет». Леон хмуро посмотрел на Сета. «И если ты не исполнишь его желание, кожа прилипнет к твоей коже, превратится в кислоту и расплавит твои кости.

— Ах! — вскрикнул Сет, и Калеб метнулся в его сторону, потянувшись за шляпой.

— Сними ее, — прорычал Калеб, но Леон с криком отпихнул его назад, пока тот не успел схватить ее.

— Нет! Желание должно быть исполнено!» крикнул Леон. «Если ты снимешь хоть что-то из одежды, то сработает проклятие, и кожа привяжется к тебе…

— Моя кожа. Понял, — выдавил из себя Сет. — Так что мне делать?

— Исполнить желание Бо, — загадочно вздохнул Леон, указывая на Ксавьера, который вздохнул и поднялся на ноги.

— Тогда пошли. — Ксавьер начал раздеваться, и Сет поспешил вперед, закинув ногу на бедро еще до того, как тот перекинулся, его задница полностью выпирает из-под чапсов.

— Чувак. — Ксавьер оттолкнул его. — Дай мне секундочку.

Сет захныкал, отступая назад, и ждал, пока Ксавьер прыгнет вперед и перейдет в форму Пегаса, и Сет поспешил вперед, забираясь ему на спину.

Тори подбежала к Оскура, включающим музыку, и заговорила с ними. Через секунду заиграла песня Cotton Eye Joe группы Rednex, и Ксавьер взлетел, пролетая над нами, а в руке Сета появилось лассо, и он начал размахивать им, выкрикивая слова песни так, словно от этого зависела его жизнь — что, думаю, так и было.

Я взглянул на Дарси, которая смеялась рядом со мной, и сам фыркнул от смеха над нелепостью этой ситуации. Тори трусцой вернулась к нашей группе, посмеялась над Сетом, когда он кружил над ней, и опустилась обратно на свое место.

— Это дерьмо действительно сожжет его кожу? — спросил я Леона, когда он подошел ближе к нам, ухмыляясь от уха до уха.

— Ага, — сказал он. — Я надеваю эту шляпу на свой день рождения каждый год. Клянусь, я слышу, как Бо подпевает мне из могилы. Можно сказать, что я сделал ему самый большой подарок, который только может сделать человек.

— Что, смерть? — спросил я.

— Ох, Ланс, — засмеялся Леон, направляясь обратно в толпу, когда Ксавьер спустился на землю и Сет соскользнул с его спины, его одежда вернулась в нормальное состояние, когда он снял шляпу.

— Думаю, я хочу повторить снова, — сказал Сет, медленно поднимая шляпу к голове, словно собираясь надеть ее обратно.

Калеб метнулся в его сторону и вырвал шляпу из его рук, сжег ее в пыль и без единого слова вернулся на свое место, оставив Сета в замешательстве смотреть ему вслед.

— Давайте еще немного пошалим, — предложил Ксавьер, переходя обратно в форму Фейри и натягивая одежду.

Тайлер и София поспешили к нему со шведского стола, протягивая ему тарелку с едой и предлагая поцелуи, которые он принял с самодовольной ухмылкой на лице. Было приятно видеть его таким довольным в своем стаде, наконец-то между ними установился естественный порядок.

Габриэль пролетел на своих крыльях, приземлился позади Ксавьера и наклонился, чтобы сказать ему на ухо.

— Ты все еще должен мне, малыш, поэтому я приму решение, а ты его выполнишь.

Ксавьер встревоженно подпрыгнул и посмотрел на него с извиняющимся хныканьем в горле.

— Ладно, ладно, — согласился он, и Габриэль удовлетворенно улыбнулся и наклонился, чтобы прошептать ему что-то на ухо.

Ксавьер издал смешок, затем кивнул в знак согласия, вскочил на ноги и отправился выполнять просьбу Габриэля. Мой Союзник Туманности сел по другую сторону от меня, улыбаясь мне так, будто он был так же пьян, как и я.

— Эй, профессор, зацените это. — Тайлер бросил мне свой атлас, и я ловко поймал его в воздухе, пока он не ударил меня по лицу, бросив на него взгляд.

— Я не твой профессор, — поправил я.

— Но ты все равно обучаешь нас всякой ерунде, — нахмурился Тайлер, словно не мог взять в толк, о чем идет речь.

— Это другое дело, — пренебрежительно сказал я.

— И чем же? — потребовал он, все время, как чертов уховертка в моем ухе.

— Потому что это так, Корбин, — рявкнул я, на грани того, чтобы украсть баллы у дома, когда я придержал свой язык, чтобы остановить себя, и Тайлер рассмеялся надо мной.

— Такой же профессор, — пробормотал он, и я вздохнул, глядя на атлас, который он передал мне, когда Дарси наклонилась ближе, вчитываясь в статью на экране.