— Как вы сюда попали? — потребовал Орион.

— Королевскими ходами, — ответил Гэбриэл, отпуская его. — Дарси может их открыть.

— Хватит, — огрызнулся Дариус, и мой взгляд метнулся туда, где он прижал Сета к кровати за горло, язык Сета вывалился изо рта, и он задыхался. — Больше никаких облизываний.

Он отпустил его, и Сет разочарованно заскулил, но не набросился на Дариуса снова, а начал вытирать слюни с его лица.

Орион сложил руки на голой груди, которую я по-прежнему совершенно не рассматривала.

— Так это какая-то спасательная операция, потому что, боюсь, я, блядь, никуда не уйду. — Он поднял запястья, и мое сердце замерло при виде черных колец, обвивающих каждое из них, словно татуировки. — Они не дают мне выйти за границы теней, которые Клара наложила на дворец.

Я инстинктивно потянулась к ним, но потом сжала пальцы и провела ими по волосам. Совершенно спокойно. На нем был браслет дружбы Тори, переплетенные в замысловатый узор виноградные лозы. Я не знаю, как к этому относиться. Я не хочу думать, что это мило, но, черт возьми, это так. Темные глаза Ориона задержались на мне на мгновение, заставив мое сердце забиться, когда я ответила ему холодным взглядом. Вы не узнаете, как сладко я о нем думаю.

Габриэль перешел к изучению колец на запястьях Ориона, и я нахмурилась, поняв, что это тени, извивающиеся под его кожей.

— Я знал, что мы не можем перенести тебя отсюда. Я не мог понять, почему. Я не могу видеть эти чертовы тени, — пробормотал Габриэль. — К черту Лайонела.

— Отец явно не все продумал, — сказал Дариус с выражением решимости в глазах. — Вы все можете войти сюда.

— И что это дает? — спросила я, чувствуя на себе взгляд Ориона, с которым я не хотела встречаться.

Мне казалось, что он пытается заглянуть мне в душу, и от этого волосы на моих руках вставали дыбом. Мне не нравилось, что он так смотрит на меня, но какая-то часть меня не хотела, чтобы он останавливался.

— Ну, у меня все еще есть дневник моего отца. И теперь я знаю, как получить к нему доступ, — сказал Орион, и мне стоило только взглянуть на него, как мое сердце екнуло.

— Знаешь? — спросила я.

Он кивнул.

— Я могу прочитать его под светом полной луны, судя по всему.

— Полнолуние было два дня назад, так что теперь нам придется ждать еще один гребаный лунный цикл, — сказал Дариус, и Сет ударил его по руке. — Какого хрена?

— Почему ты не написал нам, придурок. Мы волновались за тебя, — прорычал Сет.

— Прости, брат, я оставил свой атлас в академии. А отец разрешил мне остаться с Орионом, так что я… — Он прочистил горло, и двое из них неловко переглянулись. — Мы уже давно не могли по-настоящему удовлетворить потребности уз Опекуна.

— О, я вижу. Больше ничего не говори. — Сет подмигнул, небрежно подошел ко мне и обнял за плечи. Он повернул голову и прошептал мне на ухо. — Секс в попку.

— Сет, — фыркнула я за мгновение до того, как с нами столкнулся товарный поезд: Орион с рычанием оттолкнул Сета от меня, встав между нами.

— Воу, какого черта? — воскликнула я, когда Орион превратился в гребаного зверя, его клыки были выставлены напоказ, когда он смотрел на Сета с явным предупреждением держаться подальше.

Сет посмотрел на него в ответ с дразнящей ухмылкой, как будто он был полностью готов принять вызов. Но так больше продолжаться не может.

Я обошла Ориона, бросив на него взгляд, и снова встала рядом с Сетом.

— Теперь он на нашей стороне. У нас с ним все хорошо, — прорычала я, положив руки на бедра. — Разве Дариус не разъяснил тебе?

Зрачки Ориона были полностью расширены, его глаза перебегали с меня на Сета, пока его челюсть яростно работала.

— Он многое объяснил, но я не так быстро прощаю, — прошипел он, и мое сердце забилось быстрее.

— Поверь, я тоже не спешу прощать, — сказала я ледяным тоном. — Но у нас с Сетом все изменилось. Многое произошло с тех пор, пока ты был в тюрьме.

— Многое, — подчеркнул Сет.

— Я знаю, — прорычал Орион, его плечи напряглись, и Габриэль переместился, чтобы встать перед ним и загородить нас с Сетом от посторонних глаз.

— Расслабься, Орио. Сядь. Нам нужно поговорить о дневнике, — сказал Гэбриэл, крепко сжав его руку и наклонившись поближе, чтобы произнести ему на ухо. — И если ты еще раз так толкнешь мою сестру, я оторву тебе одну из рук. — Он сказал это так спокойно, но темнота в его глазах говорила о том, что он обязательно это сделает. О, я люблю своего психованного старшего брата.