Рубины оживляют образ. Я решаю пользоваться моментом, поэтому действительно собираю комплект: серьги, ожерелье, кольца, браслет. Но главное - брошь.

Рубины - символ моего предательства?

Невольно усмехаюсь. Разве можно предать того, кто тебя растоптал? Уничтожил. Порвал на куски. Отправил погибать.

Я выхожу из дома и усаживаюсь в автомобиль. Прикрываю глаза, стараясь отключиться от реальности. Кажется, сегодня впервые не чувствую тошноты. Вот и проходят следы моей ложной беременности. Все возвращается на круги своя.

Арес встречает меня возле ресторана. Он курит на пороге, но заметив знакомую машину, быстро отправляет сигарету прочь.

– Сейчас у нас будет встреча с Романо, - произносит мрачно.
– Без фокусов. Пообщаемся один на один уже после. Когда все закончится.

Едва успеваю прикусить язык, чтобы не бросить - «Я знаю про Романо».

– Пойдем, - говорит Арес.

Он не трогает меня. Никак не прикасается. Разворачивается спиной и намеревается двинуться дальше.

Хватит. Больше медлить нельзя. Придется самой его тронуть.

– Я соскучилась, - заявляю и тут же содрогаюсь от собственных слов.

Арес каменеет. Так это ощущается. Он на долю секунды превращается в ледяную статую, а после оборачивается и смотрит на меня так, будто считает услышанное галлюцинацией.

Судорожно глотаю прохладный уличный воздух, плотнее запахиваю пальто. Зажмуриваюсь и бросаюсь в омут, очертя голову.

Я обнимаю Ареса, прижимаюсь к нему всем телом. Обвиваю широкие плечи руками, встаю на носочки, чтобы прошептать ему на ухо:

– Мы не одни.

Резко отстраняюсь. Перевожу напрочь сбитое дыхание, опять поправляю пальто и словно невзначай киваю на брошь.

Его глаза моментально сужаются.

Арес понимает намек. Надеюсь. Я опасаюсь более четкого признания. Возможно, брошь постоянно работает на запись и никакие дополнительные действия не требуются. А возможно, там еще и камера есть.

Пусть «друзья» до последнего верят, будто я действую по их плану.

Арес делает знак Романо, как только мы заходим в комнату, причем он встает так, чтобы избежать попадания в вероятный «объектив» броши. Трудно сказать, есть ли там камера, лишь специалист способен выдать точный вердикт. Судя по всему, решено дать карты в руки тем, кто решил нас прослушать, но это будут четко определенные карты, от которых пользу извлечет исключительно раздающий. Хозяин игры. Мастер интриг.

Может, у меня паранойя, однако я не удивлюсь, если проверку организовал сам Романо. Ну не верится, будто этот человек стал бы обсуждать серьезные деловые вопросы в моем присутствии. А вот поймать на лжи, на предательстве - он бы о таком мечтал. Вполне способен подставить. Вдруг та пропажа документов в день моего исчезновения тоже очередная часть его плана?

Я не доверяю Романо. Ни секунды. И думаю, Аресу стоит быть предельно осторожным с итальянским другом. Друг ли он вообще? Хитрый. Изворотливый. Никогда не упустит выгоду. А еще он жесток. Это ощущается сразу, улавливается на уровне подсознания.

– Поздравляю с помолвкой, - говорит Романо, и пусть в его тоне сквозит показная радость, черные глаза остаются ледяными, ясно показывая реальное отношение к нашему союзу.

Черт, как будто я хочу выйти замуж. Особенно сейчас. Особенно за того, кто может оказаться моим палачом.

– Благодарю, - выдаю с тем же оттенком эмоций, что и он.

– Я уверен, свадебное путешествие вы проведете в Италии, - продолжает Романо.
– У меня есть прекрасный особняк в Амальфи. Такой дом не должен пустовать. Я всегда счастлив принять гостей.

– Мы договорились поехать в Париж, - озвучиваю первое попавшееся направление.

– Вот как?
– приподнимает бровь Романо, его рот болезненно дергается, показывая настоящие эмоции по поводу моего неповиновения.

– Да, - подтверждаю ровно.
– Мы слишком часто бывали в Италии, а для медового месяца нужно подобрать что-то более оригинальное. Франция показалась нам отличной идеей. Верно, милый?

Арес припечатывает меня тяжелым взглядом. Похоже, он не слишком доволен моей инициативой, хотя по каменному выражению лица ничего нельзя понять.

– Франция хороша, - хрипло бросает мужчина.

– Решил отправиться к лягушатникам?
– брезгливо кривится Романо.
– Париж - самый дрянной город. Повсюду грязь. Куча туристов, а смотреть не на что. Разве такое можно сравнить с лучшим побережьем в мире?

– Это миф, - прочищаю горло.
– У меня было много коллег из Франции, ни один из них никогда не пробовал лягушек. Блюдо рассчитано на туристов. Для коренных французов гораздо привычнее начать утро с круассанов и паштета из утиной или гусиной печени. Еще у них очень популярны улитки с петрушкой и чесночным маслом. Хотя многое зависит от региона. Где-то не могут прожить без говядины, где-то без курицы. Помню, подруга привозила мне засахаренные цветы фиалки из Тулузы. Невероятно вкусно.