Я отталкиваю его. Разрываю контакт. Это дается нелегко, но это необходимо сделать именно теперь.

Я должна заглянуть в горящие глаза. Должна понять.

Он отрывается от меня с огромной неохотой. Подчиняется, поскрипывая зубами. Стискивает челюсти и сжимает гигантские кулаки. Дышит тяжело и рвано. Едва удерживается от срыва.

Такой мрачный и угрожающий. Всегда берет свое. Завоевывает.

Я отказала ему, и он обезумел от ярости? Там, в клубе. Я попробовал сбежать, а он поймал и наказал, действовал грубо, по-животному, потерял связь с реальностью и перешел черту.

Хватит. Больше не могу. Постоянно цепляюсь за обрывки прошлого, сама себя путаю и ужасаюсь.

Пытки. Насилие над женщиной. Извращенный садизм. Черт, все эти вещи полностью противоречат тому, что я знаю о Тимуре. Он не похож на мужчину, которому приходится брать девушек против их воли, принуждать и ломать до состояния изувеченных кукол.

Но бывали же и привлекательные маньяки. Обаятельные. Достаточно красивые. В том и заключается кошмар. Далеко не всегда монстры выглядят как чудовищные уроды. Порой они самые обычные люди, без особых примет и легко способны затеряться в толпе. А порой даже вызывают доверие и симпатию, напоминают идеальных моделей с обложек популярных журналов.

Тот, кто сделал это со мной, просто человек. Абсолютно больной. Омерзительный. Гадкий. Но он человек, потому и нельзя так просто его поймать, выхватить взглядом посреди множества других лиц.

Господи. Неужели я бы его не узнала? Не почувствовала? Не задрожала от дикой смеси омерзения и ужаса в присутствии этого ублюдка? Неужели бы не распознала тварь?

Тимуру нравится жесткий секс.

По моим вискам бьют железные молоточки. Стучат и стучат, не ведая покоя ни на секунду.

Я впадаю в отчаяние. Хочу этого мужчину. Нуждаюсь в нем остро и дико. Но что если он и есть тот урод? Я же не могу знать точно, не могу понять наверняка.

Тимур не маньяк и не псих. Убийца. Бандит. Яркий представитель криминального мира. А еще он отец моего ребенка. И я уже спала с ним, отдавалась ему, позабыв обо всех своих принципах. Но теперь это будет другое.

Нервный смешок вырывается из груди. Нервный и болезненный. Я чувствую себя следователем, который вот-вот переспит с главным подозреваемым.

– Что?
– хрипло спрашивает Тимур.

– Нам нельзя, - сглатываю.
– Тут слишком много людей.

– Ты серьезно?

Оглядываюсь, осматриваюсь по сторонам. Оживленный Париж явно не спешит засыпать. Парочки продолжают прогуливаться мимо нас. Автомобили рассекают пространство. И мы будто призраки сейчас, нас никто не замечает.

Где иллюзия? Где реальность?

Я люблю этого мужчину. Люблю своего мужа. Отца моего малыша. Люблю. Но разве можно влюбиться в своего насильника?

– Д-да, - киваю и запинаюсь.
– Понимаю, вокруг все ненастоящее. Голограмма. Этих людей на самом деле не существует, но выглядят они очень натурально. И знаешь, я пожалуй, не готова к таким экспериментам.

Мой взгляд соскальзывает от крепко стиснутых челюстей до мощного горла, отмечает насколько сильно разбухли и вздулись вены на мускулистой шее. Оскалившийся тигр выглядит рельефнее и четче, кажется еще более опасным и угрожающим, будто легко способен оторваться от смуглой кожи и броситься вперед, впиться в мою глотку, сжать зубы и перекусить надвое за краткий миг.

Проклятый рисунок. Даже если окажется, что Тимур невиновен, я не смогу спокойно смотреть на контуры жуткого изображения.

– Ника, - его голос звучит неожиданно тихо.

Он берет меня за руки, накрывает запястья горячими пальцами и кладет мои дрожащие ладони на свое горло, заставляет накрыть татуировку.

Холод расползается под кожей.

Тимур понимает. Он все понимает, считывает безошибочно, именно поэтому от него ничего невозможно скрыть.

– Ты веришь мне?
– глухо спрашивает.

– Да, - бросаю, не раздумывая.

– Я бы никогда не причинил тебе вреда.

– Я знаю.

– Мне кажется, я всю жизнь с тобой знаком. Долгие годы. Не понимаю, как мог забыть ту нашу встречу в клубе, как мог отпустить тебя, отдать кому-то или потерять из виду. Да, я плохо помню тот период своей жизни, но я убийца, а не насильник. И я точно не идиот, который бросит самое дорогое.

Тимур достает телефон, открывает какое-то приложение, нажимает несколько кнопок - и люди вокруг нас моментально испаряются. Дальше наступает очередь машин. Остается только Эйфелева башня. Ночной город. Тягучая и порочная мелодия. Чистая магия.

– Я буду ждать, сколько потребуется, - заключает он.

Мои пальцы до сих пор остаются на его шее, но Тимур меня больше не держит. Я чувствую одержимый бой горячей крови под своими ладонями.

– Не надо ждать, - заявляю шепотом.

Я подаюсь вперед и снова целую единственного мужчину, которого хочу. Наши губы опять становятся единым целым и нет на свете ничего прекраснее этого упоительного единения.

Пусть Париж смотрит и завидует сладкому грехопадению.

Мои ладони соскальзывают на мощные плечи, сминают ткань белоснежной рубашки, комкают тонкую материю в напрасной попытке добраться до мощного разгоряченного тела. Тяну и понимаю