«Железное пушечное ядро».

Оно было найдена в навозной куче в Сассексе после грозы. Однако мистер Саймонс довольно резонно, на мой взгляд, доказывает, что если пушечное ядро и ранее находилось в куче навоза, оно могло притянуть молнию, и при виде ударившей туда молнии необразованный или малоразвитый ум мог поспешно, или неспешно, или кое-как, заключить, что железный объект упал с неба.

Если только — если крестьянин не слишком хорошо знает местность — или если всякий крестьянин не знает собственную навозную кучу так же хорошо, как мистер Саймонс свой письменный стол…

Затем идет случай с человеком, который вместе с женой и тремя дочерьми смотрел в окно на свой газон во время грозы в Кастертоне, Вестморленд, и им «показалось», как выражается мистер Саймонс, что они увидели упавший с неба камень, убивший овцу и зарывшийся в землю.

Они стали копать.

Они выкопали каменный шар.

Саймонс:

Совпадение. Он был там и раньше.

Предмет был представлен собранию Королевского метеорологического общества мистером М. С. Карус-Уилсоном. Он описан в протоколе выставки как шар из «песчаника». Мистер Саймонс называет его «глыбой песчаника».

Округлые глыбы песчаника можно найти в земле почти повсюду, но мы — по более или менее непочтенной привычке совать нос и вынюхивать — обнаружили, что этот предмет был гораздо более сложной формы и состоял из менее обычного материала. Сунув нос в «Knowledge» от 9 октября 1885 года, мы прочли, что этот «громовый камень» находился во владении мистера Карус-Уилсона, который пересказывает рассказ свидетеля и его семьи — убитая овца, что-то, зарывшееся в землю, раскопки и находка. Мистер Карус-Уилсон описывает объект как шар из твердого железистого кварцита величиной с кокосовый орех, весом в двенадцать фунтов. Возможно, мы придаем излишнее значение подробностям, но этот объект обладал структурой: он имел наружную скорлупу, отделенную от ядра. Мистер Карус-Уилсон приписывает такую структуру неравномерному остыванию вещества.

Сам я считаю, что в писаниях ученых очень редко встречаешь преднамеренно ложные истолкования: что они так же невинны, как всякий, кто действует под гипнозом. Так жертва внушенной веры читает о каменном шаре, якобы упавшем с неба. В его мозгу автоматически возникает картина округлой глыбы, или конкреции, песчаника, встречающейся почти повсеместно. Он приводит сообщение о падении в согласие со своим представлением о предметах, бывших в земле и ранее. Для промежуточника феномен мышления есть только феномен универсального процесса, локализованного в человеческом мозгу. Процесс, называемый «объяснением», есть только частный случай универсальной ассимиляции. Это выглядит, как материализм, однако промежуточник убежден, что истолкование так называемого нематериального в терминах так называемого материального не более рационален, чем истолкование материального в терминах нематериального: что в квазисуществовании нет ни материального, ни нематериального, но только приближение к той или другой крайности. Но квазирассуждения действуют гипнотически: округлые глыбы песчаника известны всем. Поспешно или не спеша, если уж такая гимнастика по силам только низкородной деревенщине, он приходит к заключению, что конкретный объект есть глыба песчаника. Или человеческий разум: он населен условностями. Возможно, что статья мистера Саймонса была написана прежде, чем объект был представлен перед членами Общества, и во имя милосердия, которым мы, для разнообразия, перемежаем свою жестокость, охотно допускаем, что он «исследовал» предмет, которого никогда не видел. Однако те, кто внес этот предмет в каталог, были неаккуратны: он записан как «песчаник».

Мы их извиняем.

Право — знаете, мы совсем не так безнадежно прокляты, как встарь.

Тот, кто извиняется за богов, не простерт перед ними ниц.

Будь это настоящее существование и будь мы настоящими личностями с настоящими стандартами суждений, нам, боюсь, пришлось бы проявить некоторую суровость к иным из этих мистеров саймонсов. А так, разумеется, серьезность неуместна.

Мы отмечаем забавную черточку в бесконечных ссылках на «человека» с его безымянной семьей, которому «показалось», что он видит падающий камень. Этим человеком был преподобный У. Карус-Уилсон, хорошо известный в свое время.

О следующем примере сообщил В. Б. Трипп, член Королевского метеорологического общества: во время грозы крестьянин увидел, как землю перед ним вспахало что-то светящееся.

Стал копать.

Бронзовый топор.

На мой взгляд, экспедицию на Северный полюс следовало бы отложить ради того, чтобы собрание представительных ученых отправилось к тому крестьянину и потратило бы целое лето, расследуя этот случай. А тут — безымянный фермер — где-то, неизвестно когда. Проклятое остается проклятым.

Еще один образчик в нашу коллекцию — комментарий по поводу этих объектов в «Amer. Met. Jour.»: «Забавный характер этих предметов ясно показывает, что они земного, а не небесного происхождения». Отчего небесное происхождение, с точки зрения промежуточника, тоже относительное, должно быть менее забавно, чем земное, моему уму недоступно. Конечно, в клиньях и сферах нет ничего забавного — или же Архимед и Евклид были юмористами. Дело в том, что их описывают юмористически. Если вас заинтересует образчик ортодоксального мнения:

«Amer. Met. Jour.» (4-589): «Они забавны, что ясно указывает на их земное, а не небесное происхождение».

Я уверен — не позитивно, разумеется, — что мы старались проявить снисходительность и мягкость к мистеру Саймонсу, насколько это позволяло его явно научное выступление. Конечно, может быть, мы были подсознательно предрасположены против него, инстинктивно относя его в один ряд со св. Августином, Дарвином, св. Джеромом и Лайэллом. Что касается «громовых камней», я думаю, он занимался ими главным образом «ради чести англичанина», или в духе королевского комитета Кракатау, или подражая Французской академии, исследовавшей вопрос о метеоритах.