— Вино для слабаков, — с презрением бросил он. — Я предпочитаю кое-что покрепче.

— И что же, например?

— Поверь, — он смачно прихлебнул из своего стакана нечто темно-красное, очень похожее на ту хрень, которой меня опоила Виви, а еще больше на то, что течет у меня по венам, — тебе лучше не знать…

С шумом допив оставшееся, он смял стаканчик и бросил прямо на дорожку — хотя урна была всего в паре шагов. Нахмурившись, я поднял скомканный пластик и выбросил.

— Говорю же, — фыркнул пацан, — нравится быть удобным!

Я бы сказал — культурным.

— Так правильнее, — строго заметил я.

— Правильнее… — передразнил он. — Ненавижу это! Это их слово, — палец небрежно проткнул воздух, — не мое…

Он подошел к киоску со сладостями и уставился на прилавок, выбирая. Его черные глаза забегали по булочкам, чипсам и леденцам — в это мгновение он напоминал обычного школьника, который застыл у витрины кондитерской. Затем он схватил шоколадный батончик и отошел. Я аж заморгал от изумления.

— А заплатить?

— А зачем платить? — спросил он, разворачивая обертку.

— Эй! — возмущенно крикнул продавец, заметивший пропажу. — А деньги!

— Да вот за этим, — с нажимом сказал я.

БА-АХ!!.. Тут же что-то громко хлопнуло, словно взорвалась микроволновка. Из окна киоска повалил дым, становясь все гуще. Мигом забыв про наглого покупателя, продавец кинулся за огнетушителем.

— Черт! — выругался он.

— Почти угадал, — усмехнулся пацан, кусая шоколад.

Я покосился на него, но не стал комментировать. Чем дальше, тем больше мне хотелось избавиться от этой магической школоты. Но что-то подсказывало, что сделать это будет не так просто. Он ухмыльнулся — точь-в-точь как чертик на значке. И почему мне в голову закрадывалось, что он читает мои мысли?

— И часто ты грабишь лавки? — спросил я.

— Постоянно, — не смущаясь, ответил он. — Когда я хочу, я беру. Только лохи спрашивают разрешение.

Где-то я уже слышал подобную философию. Не ты ли его этому научила, Би?

— Вот как раз, — бросил он, жуя, — лох!

Чего? Я озадаченно повернул голову. Отойдя от киосков, мы забрели в заросшую чащу. Теперь нас окружали только деревья и мраморные фонтанчики с журчащей в них водой — людей вокруг не было.

— Лох! — повторил пацан, показывая остатком батончика на хлипкий ствол. — Читать не умеешь?

Мой взгляд скользнул по тонким ветвям, на одной из которых, как шарик на новогодней елке, висела небольшая табличка — “Elae'agnus angustif'olia. Лох узколистный”. Это что, прикол такой?

— Лох — это дерево, — охотно пояснил мой собеседник, дожевывая шоколад. — Такое себе дерево, мутное: то ли дерево, то ли кустарник, то ли вообще трава. Не низкое и не высокое, не узкое и не широкое — словом, комфортное для всех. Не раздражает и радует глаз. А еще его можно посадить в маленький тесный горшок, и вырастет такое маленькое ущербное деревце для интерьера, очень практичное и удобное. Для всех. Потому что лох. Улавливаешь мысль?

Он повернулся ко мне, и в глубине его бесконечно-черных глаз снова заплясали маленькие красные огоньки.

— Лохи все делают правильно, — он выбросил обертку от батончика прямо на землю. — Четко и исполнительно, как надо… другим. Тут вообще полно лохов, — рука небрежно обвела чащу.

Только сейчас я заметил, что эта табличка висела много где — чуть ли не на каждом втором дереве.

— Этот парк создан для лохов, — пацан снова поймал мой взгляд. — И ты тоже лох.

На долю мгновения я даже выпал.

— Ты платишь там, — продолжал он, — где можно взять так. И спрашиваешь разрешения на то, что и так твое. Так поступают только лохи. Поэтому ты лох.

У меня аж глаз задергался. Даже Би в своих нотациях не опускалась до оскорблений. Невоспитанным демонам место в аду!

— А тебя не учили уважать чужое? — с досадой спросил я.

— А тут все мое, — оскалился он.

— Вообще-то нет, — едко заметил я.

— Вообще-то да, — передразнил он. — ЭТО. ВСЕ. МОЕ.

Пламя в его глазах из маленького стало большим, просто огромным — таким, что он в принципе мог бы все тут сжечь, если бы захотел.

— И твое, если бы ты это понимал. Но ты не понимаешь, потому что у тебя в голове правильно, — произнес он так, будто это самое отвратительное слово на земле. — Так они всегда и делают. Сначала говорят, что твое — это не твое, а потом заставляют это выпрашивать. И если ты этого не понимаешь, то ты лох.