Меня разбудили наутро, и я выпил горячего горького напитка и взбодрился. Снаружи было светло, и я понял, что проспал весь день до конца и всю ночь.

После чего мой страж сказал мне, что я должен идти к вождю. Он, видимо, решил, что довольно являлся ко мне, как к больному, и пора уже мне самому прийти к нему, чтобы он мог говорить со мной.

Мальчик долго пытался объяснить мне, как я должен вести себя, как поклониться и какое почтение оказать этому человеку, но я не внимал ему. Я понял только, что они очень почитают его, и что он должно быть, великий воин, если он действительно убил столько врагов, как показывал мне мой собеседник.

Меня повели к большому красивому шатру, стоящему посередине оазиса, и страж мой указал мне на вход, сам же остался снаружи. Когда глаза мои привыкли к полутьме, поскольку свет палящего снаружи солнца был приглушён тканями, я увидел вождя, одетого в прекрасные богатые одежды и восседающего на пёстрых узорчатых коврах, и сидящих по сторонам от него мужчин. Некоторое время они смотрели на меня, ожидая, что я выполню те поклоны, которые мне показывал мальчик, но я не думал их выполнять, и некоторые мужчины нахмурились.

– Садись, гость мой, и да благословит тебя под моей крышей милосердный создатель всего сущего, – сказал вождь, указав мне место напротив себя.

– Привет и покой тебе, добрый хозяин, – ответил я выученной фразой и сел перед ним на ковер, поджав под себя ноги, так же, как делали это они.

– Отведай угощения моего гостеприимства, – указал он мне глубокую посуду с водой.

– Да не узнаешь ты нужды под кровом твоего дома, – сказал я и зачерпнул воды маленькой чашкой.

– Много времени провёл ты под сенью шатров моих, хорошо ли заботились о тебе, и не знал ли ты нужды в чём-либо?

– Благодарю тебя за заботу обо мне, щедрый хозяин, я не испытывал нужды и неудобства, помимо тех, что доставляла мне моя немощь.

– Как ты чувствуешь себя, о гость мой? Исправилось ли твоё здоровье и не тревожит ли тебя более какое-либо недомогание?

– Нет, о благородный хозяин, моё здоровье в совершенном порядке и я чувствую себя бодрым и сильным.

– Достаточно ли почтения оказывали мои люди к моему гостю, не обидел ли кто-нибудь из них тебя?

– Почтение, которым меня окружали, много превышало то, что я заслуживаю. Позволь мне благодарить тебя и твой кров за оказанную мне помощь и почитание.

Наверное, слова мои пришлись ему по нраву.

– Я Саид Нур-Ашрам, и все люди, которых ты видел, подчиняются мне, – улыбаясь, сказал мне вождь, – Поведай же мне, кто ты, незнакомец, откуда ты прибыл, и что случилось с тобою?

Простой его вопрос, которого следовало бы ожидать, внезапно поверг меня в растерянность. Рука моя с чашкой замерла, и я молчал так долго, что мужчины, сидящие в шатре, стали тихо шептать друг другу какие-то слова.

Саид Нур-Ашрам смотрел на меня, ожидая ответа, но я не замечал этого, погрузившись в свои мысли. Наконец, я трудно сглотнул и произнёс:

– Я не могу ответить на твой вопрос, господин, потому что я не знаю этого.

Мужчины зашумели, произнося разные слова одновременно, но я слишком занят был своими чувствами, чтобы понимать их речи. Вождь поднял ладонь, и все они замолчали.

– Объясни мне, милостью создателя, что ты хочешь сказать мне, дорогой гость мой, потому что я не могу понять твоих слов.

– Господин, я не знаю, кто я, и как здесь очутился; не знаю, откуда я пришёл и куда направлялся; не знаю, как моё имя и откуда я родом; не знаю, что случилось со мною, и как я попал в твой дом.

– Хочешь ли ты сказать мне, что не помнишь ничего, что происходило с тобою за все годы, что ты прожил под сенью небес?

– Это так, господин.

– Что же ты помнишь?

– Я падал, – честно ответил я, – Я летел вниз и упал на спину, и мне было очень больно, а потом я увидел яркий свет и потерял сознание.

И тут мне показалось, что весь мир пришёл в движение вокруг меня. Все, кто находился в шатре, вскочили со своих мест и стали кричать и жестикулировать, указывая на меня и куда-то вверх, и простирали руки к Саиду Нур-Ашраму, взывая к нему. И только один он остался сидеть на ковре и смотрел на меня почти спокойно, только глаза его горели на тёмном лице, подобно угольям в костре. Через некоторое время он негромким голосом приказал сесть и замолчать всем, и все мужчины опустились на свои места, пристыжённые, и умолкли, глядя на него.

– Понравилось ли тебе пребывание в моём доме, странник? – спросил он, словно и не было всего гвалта вокруг меня, – Приятным ли было оно для тебя, и не устал ли ты от моего гостеприимства?

– Нет, добрый хозяин, – ответил я, – Всё, чем ты окружил меня, было хорошо и приятно, и я наслаждался каждой минутой того времени, что я провёл под твоим гостеприимным и щедрым кровом.

– Желал бы ты остаться гостем в моем народе ещё некоторое время, или ты пожелаешь покинуть нас и следовать другим путём?