— Значит, это ты вместе с ними копался в моих мозгах в Хантингтоне?

* * *

Проехали через Булонский лес. Толстая проститутка в белых чулках на белых резинках стояла на обочине. Огромный живот, огромные груди.

— Почему ты не отвечаешь?

— Это было необходимо. Нужно было тебя проверить.

— Кому?

— Тем, которые тебя подозревали.

— В чем?

— В том, что ты занимаешься Проблемой.

— Ну и что?

— Кое-что из тебя выудили.

— Что?

— Главное. Не занимаешься.

— После этого ты хочешь, чтобы я поверила в то, что ты меня любишь? Хантингтон был для меня адом.

— Не надо было брать портмоне. Фи-би-ай были уверены, что тебе его подсунули русские, а русские — что подсунули американцы, а третьи — что это твои деньги, вернее, Сашины.

— А на самом деле откуда взялось это портмоне?

— Дикая, невероятная случайность. Его украла воровка у богатой дамы, забрала деньги, а остальное, как не годящееся для пользования, подкинула.

— Как забрала деньги? Там были билеты.

— Это потом подложили по моей просьбе.

— Зачем?

— Я убедил их отпустить тебя на все четыре стороны света и посмотреть, что ты будешь делать, и ты начала с совершенно непредсказуемых шагов. Это было очень интересно.

* * *

Они снова пересекли реку. Безлюдная набережная. Респектабельный тихий район.

— В этом доме я живу. Зайдем сейчас или…

— Или.

— Ты была в Венсене?

— С тобой — нет.

Он развернул машину.

— Даму потом поместили в Хантингтон?

— Да.

— Очень удобно, ведь я пользовалась ее кредитными карточками.

— Я уплатил твои долги.

— Даме?

— Опекунам. Дама, к сожалению, тяжелая алкоголичка и наркоманка.

— Почему ты не появился сразу, я бы не наделала столько глупостей.

— Ты ничего не поняла. Ты была обречена, но тебя спасла любовь Мюллера и цепь случайностей. Один раз они были совсем рядом с тобой, за стеной. Им было нужно что-то, чего у тебя не было.

— Кукла, которую подарил мне Саша. Что с ним?

— Откуда я знаю. А куда делась кукла?

— Осталась на таможне. Ты знал, что он занимается наркотиками?

— Я догадывался, что он занимается другим. И оказался прав, просмотрев твою программу.

— В Хантингтоне?

— Ну, конечно.

— Вы и мои сны подглядели?

— И твои тоже.

* * *

Серый Венсенский замок был пустым, как и полагалось в бредовом сне. И, как во сне, он был похож на замки из учебника по истории: круглые башни, серые глыбы-камни, деревянные балки галерей на вершине стены со стороны двора. Где-то прозвучал то ли рожок, то ли горн.

— Наверное, мы видим все это в последний раз.

— Наверное.

— Ты уверен, что мы должны…

— Я обязан, а ты — как нитка за иголкой.

— Проблема так опасна?

— Ты же видела, что умел делать Саша. Кустарно, так сказать, авторские экземпляры, а здесь Проблема — это уже серийное производство.

— Чего он хочет? Мне кажется, он маньяк.

— Отнюдь. Его задачи чисто утилитарные. Ему нужны исполнители. Они всегда нужны, и есть множество способов создавать таковых.

* * *

В Музее естествознания в старинных банках хранились в спирте внутренности млекопитающих, препарированных еще Кювье и Ламарком. Огромные остовы китов и динозавров в центре зала являли своим видом картину загадочного триумфа человека, такого маленького и жалкого рядом с останками величественных чудовищ.

— Мы будем жить, как Иона во чреве кита: купим домик, посадим огород, заведем собаку и кур, ты согласна?

— Да. Только не будем вбивать частоколы в ребра.

— А это — уже как получится.

— Я устала бояться.

— А я устал быть зомби.

За огромными венецианскими окнами плавился жаркий август, цвели геометрически выверенные газоны роз и гортензий. Ирина ощутила знакомую леденящую дрожь: «Вот оно: то, чего ты страшилась, чего ждала, в чем подозревала…»

Она попыталась высвободиться от прохладного твердого пожатия его руки. Не удалось.

Золото и багрянец штор в ресторане Лионского вокзала почему-то успокоили. Прошлый век: роскошные куртизанки с одним луидором в расшитой бисером сумочке, Дюруа, искренне верящий в справедливость и неизбежность предательства, герцогини, продающиеся как девки, — нестрашные ужасы парижских тайн. «В конце концов, можно убежать и от этого призрака».