На следующий день полдня его не было видно: он ездил насчёт машины, скоро должны были починить. Я даже ещё успевала на Бали, только мне уже туда не хотелось…

Когда он вернулся вечером, сам первый предложил мне прогуляться и поговорить.

Как только за калитку вышли спрашивает:

— Так и будешь делать вид, как будто ничего не произошло?

Смелый какой стал, говорю ему:

— А ты что предлагаешь?

— Сонечка, — шепчет и хватает меня за руку, пытается обнять.

— Не надо меня так называть, никому нельзя меня так называть, — злюсь, и мое тело сжимается. Не помню, говорила ему или нет, но так меня называла только мама. И точно так же, как он, ласково.

— Прости, София, буду называть тебя, как хочешь, ты дашь мне шанс?

Смотрю на него, он без очков, глаза у него зелёные, смотрят на меня внимательно, весь мир вокруг застыл. Я посмотрела на его губы и вспомнила вчерашний поцелуй. Захотелось ещё раз это почувствовать. Но вместо этого я отстранилась и спрашиваю:

— Машина готова? Я должна вернуться домой.

Он больше не смотрит на меня. Сжимает кулаки и тихо говорит:

— Готова, только вот ещё я должен предупредить. Я сначала не мог вспомнить, где видел тот номер машины, когда тебя хотели похитить, а потом вспомнил — это твой ухажёр, из клуба, довозил тебя тогда. Я запомнил номер, советую держаться от него подальше.

— Что ты говоришь, ты про Марка что ли? Стой, а откуда ты знаешь про то, что он довозил меня из клуба?

Пётр молчит. А я продолжаю:

— Ты что, следил за мной? И кто тебе такое право дал? Это же ненормально!

Разворачиваюсь и иду домой, ну то есть к нему домой. А он догоняет меня и хватает за руку.

— Постой, твой отец просил меня следить за твоей безопасностью.

— Ах, вот значит, как, что я ещё не знаю? — меня сильно злит все это, я-то думала, что он такой обычный парень, без скелетов в шкафу, а даже он от меня что-то скрывает. И папочка тоже хорош, приставил ко мне охрану за моей спиной, как будто мне пять лет. Вот почему Петя так хорошо дерётся.

Первая мысль — уволить его прямо сейчас, но тогда мы больше никогда не увидимся. А я не хочу…Не знаю.

И надо как-то добраться до дома. Я умею водить машину, но ехать по трассе одной мне не хочется.

Пётр как будто читает мои мысли и спокойно говорит:

— Прости, я не хотел тебя обманывать. Если ты не хочешь ехать домой со мной, я могу попросить своего друга — он тоже работает водителем в Москве и как раз собирается…

— Хорошо, — быстро соглашаюсь я, чтобы не передумать.

Через час тот самый друг пригоняет машину, и я собираю сумку. В комнату заходит Анна Матвеевна с младшими сыновьями. Мальчики стоят в сторонке, а женщина подходит и обнимает меня. Мне приятно это объятие, в конце концов, я отлично встретила Новый год и хорошо провела время. Братья Пети хором говорят «приезжайте ещё», а он молчит, но все равно одевается проводить меня до машины. Даёт наставление своему другу ехать аккуратно. Какой заботливый.

Когда я уже села в машину, он нагнулся ко мне и прошептал на ухо так, что могла услышать только я:

— Я буду ждать тебя сколько потребуется, возвращайся в любой момент. И даже если ты меня уволишь — все равно буду ждать.

Потом быстро захлопнул дверь, я не успела ничего ответить, да и отвечать мне было нечего.

Чем ближе к Москве, тем тоскливее. Впереди я больше не вижу широкую спину Петра. И не чувствую себя как за каменной стеной. Я все время оглядываюсь по сторонам, вдруг те «бандиты» вернутся?

Может ли быть такое, что Петя не ошибся и сказал правду?

Марк, конечно, способен на ненормальные поступки, но, чтобы такое… Вряд ли. И все-таки я должна с ним встретиться и поговорить.

Когда мы въезжаем в Москву, телефон вибрирует — звонит Крис:

— Привет, Соф, с Новым годом! Готова лететь на Бали? Где ты вообще пропадала — не дозвониться?

В селе у Петра, правда, связь ловилась плохо.

— Привет, все хорошо, нет, ты знаешь, я, наверное, не поеду.