Она затряслась от страха и злости. Подошла к двери, щелкнула выключателем – и когда увидела то, что находилось в ванне, заорала так, что захлебнулась горячим едким воздухом.

В ванне копошились вылупившиеся из икринок твари. Русалки еще не обрели человеческих черт, на их треугольных мордах выделялись глазищи с вертикальными зрачками и мощные челюсти с частоколом зубов. Атрофированные руки елозили вдоль тела, хвосты извивались и хлестали из стороны в сторону. Бледная кожа русалок была густо покрыта слизью. И все вместе – сотни крошечных тварей – походили на слипшуюся чавкающую массу не то рыб, не то головастиков.

Надю таки стошнило, она вывалилась обратно в коридор и поспешила на кухню. Первое, что сделала, – открыла окно, высунулась наполовину и стала вдыхать свежий прохладный воздух. Звук копошащихся русалок не покидал ее. Казалось, что эти твари сейчас выберутся из ванны и набросятся, чтобы сожрать. Ведь им нужен корм, верно? Корм, который ходит, дышит, живет.

– Денис! – позвала хриплым голосом. Идти по коридору мимо ванной было очень страшно. – Денис!

Никто не отзывался. Пальцы впились в подоконник. Надя лихорадочно осматривала кухню, пока не уперлась взглядом в раковину. Решение пришло быстро: под раковиной у Дениса стояли две бутылки очистителя труб, бутылка «Доместоса», еще одна, начатая, – средство от накипи. Надя сгребла их и поволокла к ванной комнате.

Страх переливался через сознание, как морские волны через преграду. Она вспомнила трупы мужчин, которых вылавливали из моря со следами укусов. И рассказ патологоанатома тоже вспомнила.

Надя ворвалась в ванную, на ходу срывая колпачки с бутылок. Опрокинула «Доместос» в шевелящуюся склизкую массу. Жидкость выходила толчками, зашипела и запенилась при соприкосновении с русалочьими телами. Ванну наполнил тонкий пронзительный визг. Надя, зажмурившись, принялась выливать следующую бутылку. В ноздри проник совсем уж мерзкий запах, но вытошнить было нечего. Желудок дергался от болезненных спазмов. Когда закружилась голова, Надя вышла в коридор, отдышаться.

Из ванной комнаты кричали болезненно и дико. К этим крикам вдруг прибавился еще один – взрослый, женский. Надя повернулась и увидела в дверях Дениса, держащего на руках женщину.

Ноги ее были плотно перевязаны влажными бинтами, пропитанными кровью.

– Ты их убила! – закричала женщина, и звуки ее голоса впились в мозг, как рыболовные крючья.

Надя не обратила внимания на крик. Она увидела брата. Живого, господи, живого и здорового!

Улыбнувшись, она сделала шаг к Денису, а женщина на его руках вдруг рванулась к ней, вытягивая длинные тонкие руки с длинными же тонкими пальцами. Ногти впились в кожу, разодрали щеки. Денис отшатнулся, выпустил русалку, а сам шлепнулся на пол, упершись спиной о дверь.

Надя под весом нападавшей упала тоже. Ударила несколько раз кулаками в пустоту. Воздух вокруг заволокло запахом протухшей рыбы. Что-то звонко клацнуло около уха. Чужие пальцы лезли в рот, царапали и раздирали лицо.

– Ты их убила! Моих детей! Убила! Убила!

Наде нечего было ответить. Она не могла сопротивляться бешеному напору русалки. Пыталась прикрыть лицо руками, но увидела перед собой распахнутую пасть. Челюсти русалки сомкнулись на носу, с хрустом и чавканьем вырвали его. Боль заметалась по телу. Надя закричала, но в распахнутый рот снова полезли тонкие извивающиеся пальцы, нащупали язык – вырвали. Потом острый ноготь наотмашь черканул по левому глазу. Мир наполнился темнотой и криками.

Надя позвала:

– Денис! Спаси! Денис, пожалуйста!

Но брат не пришел на помощь. Не в этот раз.

В этот раз инстинкты победили.

Русалка развернулась на руках, рассматривая Дениса.

Он сидел в коридоре, упершись о входную дверь. Глаза распахнуты, рот приоткрыт, кадык ходит вверх-вниз, вверх-вниз.

Больше не было смысла скрываться, пусть смотрит на нее такую, какая есть: зеленые волосы, глаза с тонкими вертикальными зрачками, большие челюсти, рваные губы, чешуя на щеках и висках и еще – атрофированные жабры на шее.

Русалка медленно подползла, давая Денису время, чтобы он понял: Оли нет и никогда не было. Все морок и разочарование. Он был влюблен в образ, который создал сам себе, а она лишь немного помогла Денису… сделала его счастливым на короткое время. Ну а теперь пора заканчивать.

Он хотел что-то сказать, но русалка опередила: навалилась, вдавила пальцами кадык Дениса внутрь – ногти порвали кожу. Впилась зубами в его сухие обветренные губы, будто в вареные креветки. Откусила. Когда Денис закричал, русалка сломала ему руки в суставах, выбила плечи, вышибла коленные чашечки – и только после этого принялась неторопливо, как умела, душить и кусать.

Она не испытывала удовольствия, скорее, ей стало вдруг уютно от возвращения в привычное состояние. Русалки убивают мужчин – это инстинкт, зов, непреложное правило, как хотите называйте. Русалка, которая сопротивляется инстинктам, плохо кончит.

Как там говорил Денис: это похоже на городскую сказку. Верно.

Не нужно было очеловечиваться. Вот чем закончилось в итоге.

Русалка поползла в ванную. Уже по запаху поняла, что дело плохо. Перевалилась через борт ванны и увидела своих мертвых детей в пузырящейся серой пене. Дети слиплись между собой, их пасти были распахнуты в безмолвных криках, глаза вытекли, а хвосты посмертно вздрагивали.