– Есть что посоветовать?

– Да, это место славится своими стейками из белуги, так что советую тебе взять его на второе блюдо.

– Так и сделаю, много слышал, но не разу не пробовал царь рыбу – в прошлой жизни пробовал разок, но это была настолько давно, что не считается.

В этом заведении также не признавали устаревшие бумажные меню и использовали исключительно планшеты. Так смутившее меня отсутствие официантки, которая меня сюда привела, решается одним нажатием кнопки. С начала я себе заказал стейк из белуги и тирамису на десерт, но услышав большие гастрономические планы Извольского быстро передумал и заказал горячий салат, брускетты, какой-то рисовый гарнир с непроизносимым названием и пару авторских лимонадов. На мои резко изменившиеся планы на обед Даниил отреагировал арктическим спокойствием. Ну да, это мне не хватило бы всех моих сбережений, чтобы оплатить недельное питание в этом заведении, а для него это вообще не деньги. Дальше мы обсудили теплую зиму в культурной столице РНР, посетовали на практически отсутствующий снег, поделились новостями общего характера и поговорили на другие нейтральные темы. Все по канонам джентльменов с туманного альбиона. Никакой политики и религии в повседневных разговорах. Единственная странность заключалась в том, что когда я упомянул Аню, лицо его милости на секунду перекосило и эта тема для обсуждения сама собой переключилась на другую. К обсуждению причины нашей встречи мы вернулись только после того, как стейки из белуги были уничтожены.

– Ты обещал рассказать на счет обстоятельств нашей встречи.

– Было такое, если говорить по сути, то я хотел обсудить с тобой нашу сделку.

– Какую сделку?

– У тебя их так много, что ты теряешься в догадках какую из них нам стоит с тобой обсуждать? – невежливо отвечать вопросом на вопрос, да и в этих словах прозвучала некоторая агрессия, которую я спишу на свою мнительность.

– Прошу прощения, немного растерялся после таких деликатесов. А как и почему мы делаем это здесь?

– Я искренне надеюсь, что сегодня мы наконец придем к окончательному решению, а такие дела лучше проделывать лично.

– А… В общем зачем было это делать в виде какой-то непонятной “обзорной экскурсии”?

– Потому что кое-кто с завтрашнего дня будет еще сильнее ограничен в передвижениях и я использовал классический для подобных встреч сценарий. В лицее учатся много молодых людей, которые не могут в силу своего статуса ученика покидать ИАЛ без надлежащего с точки зрения администрации повода.

– И управление по желанию устраивает такие “экскурсии”? – стоило ожидать, что золотая молодежь найдет способ уходить в самоволку.

– Нет конечно. Упомянутые мной молодые люди выезжают куда-либо не просто так. Наследники и члены аристократических семей например имеют в собственности целые предприятия, например, продажу которых можно устроить исключительно в присутствии собственников – так звучит гораздо благороднее и гораздо менее правдоподобно. Во-первых, я не верю, что нет злоупотребляющих такими возможностями, которые уезжают не для важных хозяйственных операций, а для души. А во-вторых, продажа интеллектуальной собственности на шестьдесят тысяч рублей даже близко не приближается по масштабам к приведенному примеру. А я здесь, как выяснилось, именно для этого.

– Стало понятней, спасибо за раскрытие таких интересных подробностей жизни лицея.

– Не за что, с твоими амбициями и трудолюбием тебе бы рассказали об этом совсем скоро.

– Очень лестно, так что по поводу “бороды дракона”?

– Хорошее название ты выбрал, а я хочу услышать твои пожелания по поводу моего предложения – так, сейчас решится получится ли у меня получить хоть что-нибудь еще из этой ситуации.

– Меня в принципе все устраивает, только хотелось бы договориться на небольшие роялти с продажи бороды. Готов для этого уменьшить сумму оплаты на десять тысяч – но надеюсь, что ты так не сделаешь. Для тебя это вообще не деньги. Один стейк из белуги стоил как четыре процента планируемой сделки, а ты не глядя купил их два.

– И какой процент от продаж ты хочешь?

– Символический процент, один процент – на словосочетании “символический процент” Извольский скривился как от поедания целого лимона.

– Хорошо, давай подпишем бумаги – добродушная улыбка сменилась на злую, ничего не понимаю. Еще больше непонимания вызвали переданный мне договор. Вроде все хорошо, в нем все как хотел, к изначальному предложению добавлены роялти и при этом не уменьшено первоначальную сумму сделки. Но он достал их из своего чемоданчика уже распечатанные с нужными цифрами и более того с одобрением моего попечителя, управления лицея. Когда я вывел последнюю букву своей подписи я поднял взгляд и понял, что Извольский перестал прятать свою злую усмешку. Теперь и его взгляд и лицо и тон последующей речи говорил о том, что мне здесь не рады.

– Теперь, когда с официальной частью покончено, давай я тебе расскажу одну историю.

– А, можно перед прослушиванием этого я задам один вопрос по поводу договора?

– Нет, сначала ты меня послушаешь, а потом, если у тебя останутся вопросы, ты их задашь. Пока не перебивай, понял? – Последний вопрос больше похож на приказ. Удивительно, как быстро дружеская беседа с неформальным общением превратилась в диалог вышестоящего и нижестоящего.

– Хорошо, я слушаю – что-то мне подсказывает, что настоящую причину моего появления здесь я услышу только сейчас.

– Как-то раз, моя младшая сестра повстречала удивительного паренька, умного, находчивого, с которым приятно общаться не только ей, но и его отцу и в какой-то мере старшему брату – мда, плохой из тебя рассказчик. Твой колючий взгляд на мою физиономию разрушает всю интригу – и с начала ни я, ни отец не видели в этом ничего плохого. Тем более этот паренек положительно влиял на Аню, она стала спокойнее, старательнее, стала больше читать и расширять свой кругозор.

– Немного расстроило происхождение этого паренька, но его обучение в Императорском Александровском Лицее с восьми лет вселяло в нас надежду на то, что из детдомовца вырастет приличный человек, который понимает что такое благоразумие – мое четырнадцатилетнее тело, которое вытерпело первый абзац этой истории, сдалось на втором.