— Эй! Не нужно меня за ноги трогать! — я чуть подвинула ступню, отодвигаясь от нахальной руки, нарушившей моё и так не большое личное пространство.

— Ну вот: чувствительность в норме, подвижность тоже.

— Да?! — я рывком сдёрнула одеяло с головы и заорала — Какая нахрен подвижность?! Да я тут чуть не сдохла от боли, когда попыталась ноги выпрямить!

— Блин! Вот ты дура! Да у тебя же швы разойдутся, по новой зашивать нужно будет! — новая тётка в белом халате смотрела укоризненно — Что бы всё срослось нужно время, хотя бы пару месяцев.

— Пара месяцев и…? — спросила я с робкой надеждой.

— И будешь ходить без палки.

— А эта сказала… СУКА-А-А!!! — я оглянулась с единственным желанием вцепиться той тётке в глотку, но её и след простыл.

— Госпожа Ксю, я как заведующая отделением приношу Вам свои извинения за поведение коллеги. — проговорила врач официальным тоном.

— Вы принимаете извинения, госпожа Ксю? — переспросил Ан, слегка кивнув.

Эх! По уму — то нужно скандал устроить, да разнести этот курятник по кирпичику вместе со всем персоналом, но если Ан считает что извинения нужно принять… Надеюсь, он знает что делает. Почти успокоившись смачно высморкалась в простыню и послушно согласилась:

— Принимаю… Да, а что эта говорила насчёт матки? Тоже неправда? — спросила я, надеясь на чудо.

— К сожалению, матку пришлось удалить. Там такие разрывы были, что зашивать нечего. Хотите посмотреть диагноз, снимки, всю историю болезни?

Я только рукой махнула, подумав: "Нафиг мне все это?! Без адвоката я всё равно ничего не сделаю, а он тут точно вписываться не станет, по крайней мере бесплатно. Так что остаётся только принять извинения и рыдать в подушку."

— Итак, стажёр, Вы намерены продолжать допрос потерпевшей? — спросил адвокат, когда мы остались втроём.

Морду этого недоследователя — стажёра перекосило, как от лимона, однако допрос продолжился, вернее начался. Сначала стандартные вопросы: имя, дата рождения, место жительства, потом:

— Что произошло, когда Вы вошли в подъезд?

— Чем — то брызнули в лицо. Кто — не видела. Потом ничего не помню.

В конце допроса следователь попытался вернуться к разговору о наших художествах на стадионе, но был жёстко прерван адвокатом: "Ещё один вопрос не по существу и я накатаю такую жалобу, что Вам не зачтут стажировку!"

Наконец надоевший как комар в ночи следак ушёл…

— Вот, я тут принёс немного поесть, попить… — Ан поднял с пола пакет и начал выкладывать на тумбочку возле кровати сок и фрукты.

— Попить — это хорошо, а выпить? — спросила я, давно уловив идущий от него такой вкусный запах виски.

— Выпить — это мне можно, хотя и нежелательно, а тебе я настоятельно рекомендую больничный режим не нарушать! Незачем лишний раз давать повод…

— Ладно, не буду… — я вздохнула, понимая что Ан абсолютно прав, хотя пару рюмок сейчас бы пропустила с большим удовольствием — И что со мной приключилось? Расскажешь?

— Могу даже показать… Нервы у тебя крепкие?

— Показывай!

Да уж! Такое смотреть — нервы нужно иметь титановые! Сначала я лежу голая на бетонном полу и вся в блевотине; вокруг какие — то объедки, пустые бутылки и шприцы. Дальше больше: меня насилуют всеми возможными способами; то по одному, то сразу толпой, финальные кадры — забитая между ног бутылка. Лиц насильников невидно, звука тоже нет.

— Уродов конечно же не нашли? — спрашиваю внезапно охрипшим голосом.

— Скорее всего и не найдут… Предполагать мы можем всё что угодно, но доказательств нет.

— Эххх… А откуда видео-то?

— Да они сами снимали на твой коммуникатор, а потом с него же в сеть выложили. Так что следов никаких, а ролик по сети гуляет. Ну а тем, кто его репостил тоже ничего официально не предъявишь: тут криминала нет.

— И много репостов?

— Хватает… Практически вся администрация и члены партии "За всё хорошее".

— Да, дела… — я очередной раз тяжело вздохнула — А аппарат — то мой где?

— Не переживай, я тебе новый принёс. А твой наверняка где — то в речке плавает. — Ан протянул мне новенький коммуникатор.

Не самый крутой аппарат, но явно дороже моего старого. Кстати, камера в нём в разы лучше! Посмотрела: в телефонной книге забиты номера предков, подруг, Марго и самого адвоката. Серга небыло…

— А что шеф? Сердится на меня? Наорал, когда мы с ним последний раз говорили.

— Ему сейчас не до тебя: на него налоговая наехала, похоже что ведут к банкротству.

Серга, козла этого, мне совсем не жалко, но если студия накроется, то и мои мечты о репортёрстве накроются тем же медным тазом! Значит всё зря?! И уроки и главное — наше выступление на стадионе, из-за которого меня так изуродовали! Обидно! До слёз обидно, блин!