Не хочу так. Даже не смотря на то. что это все полет моей фантазии и то, что выдала моя примитивная фантазия не произойдет — не хочу.

Нет.

Хотела. Но передумала. Не здесь.

Благотворительный вечер и бизнесмены распивающие дорогущее шампанское, явно не располагают к беседа. В моем понимании — нет, поэтому не хочу тут оставаться.

Мы же хотели поговорить. У него было, что еще мне сказать, и на теплоходе и у меня дома, но я струсила. Я не знала, что именно он хочет мне объяснить, поэтому в сотни раз страшнее.

Я успешно убегала от прошлого столько месяцев и вот сейчас оно настигло.

— Пап, позволь я уйду? — знаю, как важно для него быть здесь, но если в моем присутствии нет жизненно важной необходимости, то…

— Опять решила сбежать? — прищурился отец, — Александр где-то здесь. Сейчас встретитесь и все решите. Уже не дети, в конце концов.

Увы, мы стояли в зале и рядом не было чего-то хотя бы относительно похожего на стол, иначе папа обязательно бы по нему стукнул. Видела, как ему этого хотелось.

Но я не собираюсь бежать. Разговору быть. Давно пора. Глупо, по-детски сбежала от него дважды. Пора исправлять.

— Зачем же ты тогда со мной нянчишься, как с маленькой? — улыбнулась.

— Потому что ты моя дочь, — припечатал.

— Вот именно потому что я твоя дочь, я и прошу — дай мне уйти. Вот это все не для меня, — обвела рукой сборище пришедших не столько ради благотворительности, сколько ради налаживания деловых контактов. Я ничего не имела против, просто я и правда к этому не привыкла, не смотря на то, что мой отец один из числа этих людей.

Просто это будто не моя жизнь.

Я с сентиментальной грустью и тоской вспоминала сборища на корпоративах у Игоря Валентиновича и свою работу в офисе. Ошарашенные лица Трех Л, когда они узнали, что я не уволилась, поддержку Вари в каморке, мою маленькую войну с Антоном, и как кричал на нас потом Игорь Валентинович, любопытную лисичку Аню, в нужный момент принявшей весь удар на себя или еще раньше, когда я засиживалась допоздна в офисе или думала, как втемяшить в голову нашим королевишнам, что надо бы поработать, почему то сейчас эти воспоминания вызывали только улыбку. Я не мазахистка, просто там я чувствовала себя на своем месте. Там была моя жизнь. Здесь нет.

К глазам подступили слезы.

Вот Саша, за рабочим столом спал, закинув руку на голову, а на неудобном диванчике ютился Давид. А потом Дава наслаждался кофе, называя меня богиней, а я млела в руках своего мужчины, хотя на тот момент он еще не был таковым.

Или был? Будь на месте Саши кто-то другой я бы позволила ему тоже самое?

Ответ оказался на поверхности — нет.

Даже от воспоминаний, что я когда-то была с Антоном на душе стало муторно.

Это просто Саша сумел подобрать ко мне ключик — где-то надавил, заставив ездить с ним домой, где-то поддержал, помогая с Леськой, где-то заставил задуматься — “готова ли ты разрушить свою жизнь ради Антона?” — он просто был рядом. Так мало оказалось мне нужно, чтобы влюбиться.

Сейчас же я понимаю, что в фирме все уже не так. Многих людей там уже нет и больше никогда не будет, включая меня. И от этого грустно и тоскливо. И что-то в груди словно по живому выкручивало, заставляя кусать губы, лишь бы не допустить соленым рекам побежать по щекам.

— Иди, Юль, — шепнула тихо мама, сжав мою руку.

Ее добрый и понимающий взгляд вместо сотни слов посылал волны поддержки, заботы и любви, что я в очередной раз поняла, насколько ошибалась и не видела очевидных вещей — она меня поддержит, чтобы я не сделала и понимает, как никто другой.

— Спасибо, — шепнула в ответ.

Папа пытался возразить, но маме стоило лишь что-то тихо сказать ему на ухо, для его успокоения.

— Может хоть на такси?

— Андрей, наша дочь, я уверена, умеет его вызывать.

И это было последнее, что я слышала.

Неспешным шагом пересекла зал, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, на ходу накинула полушубок, который забрала из гардероба и вышла на воздух, “свежим” его язык не повернулся бы назвать. Хоть и не были видны из-за высоких деревьев, зато отчетливо слышались звуки проезжающих мимо машин, а за спиной музыка и гомон голосов, одна я словно в вакууме. И даже холодный ветер, пробирающийся под легкую ткань платья, не мог его разбить.

Отошла в сторону от главного входа и облокотилась на холодные металлические перила, невидяще уставившись вдаль.

Ничего не замечала сейчас. Обжигала руки о холодный металл и планомерно замерзала. Просто голова была занята мыслями, которые не давали ни на чем сосредоточиться и никак не хотели, чтобы я ухватила хоть одну. Поток сумбурной информации, воспоминаний, сожалений, тревог, радостей и понимание о трех потерянных впустую годах.

— Ни один человек не заслуживает такого, — прозвучал за спиной до боли знакомый голос, — чтобы из-за него теряли три года своей жизни.