Губы ураганом обрушились на мои. Меня накрыло такой волной жара разливающегося в груди, что в пору бы захлебнуться, но Саша делил. Делил свой воздух на нас двоих. А я принимала, но и отдавала не меньше, потому что хотела, чтобы так же как я горел.

Обвила ногами его торс, вплела пальцы в жесткие мужские волосы и держалась, чтобы не свалиться в ту огненную бездну, которую он развернул под нашими ногами.

Боже, этот поцелуй… он так меня ещё не целовал. А мы вообще целовались? Будто первый раз, и все, что было "до" не считается.

— Саша, Саш, подожди. — проворные руки скурпулезно исследовали каждый сантиметр моего тела. Настойчивые губы и язык оставляли горячие следы на шеи и ключице, когда ко мне хоть немного вернулся здравый смысл — в комнате ребятишек что-то громыхнуло, а уши, каким-то чудом, этот звук уловили, — Саша, в доме дети.

Он замер, а потом с громким стоном уперся лбом в мою грудь, так и продолжая удерживать меня на весу.

— Черт, извини, совсем голову рядом с тобой теряю, — тряхнул головой и мягко поставил на ноги, но не отпустил.

Лишь на секунду уперся ладонями в стену по обе стороны от моей головы и пробежал взглядом по лицу, явно оценивая результат своей "деятельности", а потом запустил руки в мои и без того взлохмаченные волосы и вжал в себя.

Крепко, сильно. Будто не обнимал, а прижимал, убеждаясь, что я здесь, настоящая и точно никуда не пропаду.

А я не будь дурой, просто наслаждалась…

— Мозги от тебя плавятся, — пробормотал где-то над головой, — то до ужаса деловая, в этих своих облегающих юбочках и пиджачках, цокаешь каблуками по коридорам, то такая домашняя, без брезгливости и недовольства, в обычной толстовке и джинсах уплетаешь жареное мясо, а то, как сейчас, вот такая родная встречаешь у двери… будто домой вернулся. Если еще и покормишь, ммм… — абсолютно счастливо хохотнула, так и не оторвавшись от сильной мужской груди.

"Война войной, а обед по расписанию".

— А если я не умею готовить? — подняла голову и заглянула ему в глаза. Нервничала, покусывала нижнюю губу — он меня такой идеальной расписал, а что если…

— Значит будешь моим храбрым поваренком, — быстро чмокнул меня в нос и тепло улыбнулся. — Но с твоих рук, съем и крысиный яд.

Ну разве могут от одной улыбки в груди "расцветать цветы"? Точно знаю, могут.

— С ядом обождем, пойдём травиться борщом, — вернула быстрый поцелуй, только в подбородок и, пока он замер растерявшись, выпуталась из его рук и с улыбкой спиной вперед попятилась на кухню.

— Медленно идешь, Юля, сейчас тебе от меня надо бежать…

— Позволишь мне остаться на ночь?

Вас когда нибудь волновало от вида мужчины, который… ест? Казалось бы, просто пережевывает и глотает пищу, но… Было в этом что-то, отчего в груди теплело и плавилось. Не знаю, что это было, но мне до одури понравилось смотреть, как он ест, приготовленное мной. Он уплетал за обе щеки обычный борщ, жмурился от удовольствия и смотрел на меня, как на богиню. Никто никогда так на меня не смотрел. И все было настолько уютно и по-домашнему, будто так правильно, будто было всегда и я просто сбежала укладывать ребятишек спать, а сейчас, когда вышла из их комнаты…

Он стоял рядом, прислонившись плечом к дверному косяку, стоило только сделать шаг, как я оказалась зажата между ним и стеной.

Саша не давил. Положил свои большие руки мне на плечи и гладил, гоняя по телу рой мурашек. Его глаза затягивали, как омут. Да и выбираться из этого омута… не хотелось.

Он стоял рядом, такой заботливый, надежный и, видимо, окончательно и бесповоротно мой.

Не ответила, просто прижалась к крепкой мужской груди и почувствовала, как сомкнулись его руки на моей пояснице. Уже не первый раз ловлю себя на мысли, что хочу вот так всегда стоять. В этих объятиях тепло и надежно, и море по-колено. Он просил довериться ему и я верю, больше, чем кому либо.

— Это "да"? — шепнул где-то над головой.

— Угу, — кивнула и почувствовала, как он прижал меня к себе сильнее, оставляя теплый поцелуй на макушке. Его руки уже не целомудренно спустились нижу ниже, сжимая мурашки в тугой комок внизу живота, — Только… — бросила быстрый взгляд на дверь, за которой спали дети.

— Мы будем только спать…

— И что, вы просто спали? — воскликнула Леська, подскакивая с постели. — вот прям совсем совсем спали?

Утром в четверг, я поехала навестить сестру. Саша в этот раз где-то раздобыл два детских кресла для племянников и, как и в прошлый раз, сейчас гулял с ними в парке.

— А как можно спать не совсем? — усмехнулась.

— Ты поняла меня. Колись! Дети сказали, что застали вас в постели.

Опустила глаза. Покраснела. Я растерялась, когда Мишка с Машкой залетели в комнату утром, а мы еще нежились в постели.

Этой ночью, мы и правда только спали. По крайней мере того, о чем подумала Леська точно не было, но и просто заснуть нам не удалось. Саша будто наконец дорвался. Он гладил мое тело, сжимал, касался одними кончиками пальцев, будто не мог не прикасаться. Мое тело еще никогда не получало столько нежности и ласки.