Полученные мною новые этнографические материалы позволяют углубить характеристику казахских кожа. В этом отношении большой интерес представляет рассказ кожа из семьи смотрителей святыни Кара-бура (см. главу II, Суфизм…). По его мнению, кожа пришли из Мекки и являются «белой костью» («асуйек») в казахском обществе. Предки его отца пришли из Аравии, а предки его матери из Кашгарии и являются потомками восточно-туркестанского суфия Аппак-ходжи (подробнее об этом см. главу II, Суфизм…). Следуя мусульманскому закону, по которому кожа должны быть смотрителями святынь, они обосновались у святыни Кара-бура. У этой святыни похоронены его дед и дядя. Кожа, как отметил рассказчик, делятся на роды.

По сведениям любителя старины А. Б-ва, жителя Сузакского района (Чимкентская обл.), кожа делятся на десять родов — аккожа (аппак кожа из Кашгара), туркмен кожа, жаланаяк кожа, кылышты кожа, диуана кожа, юсуф кожа (джусуп кожа), саид кожа, бахшаиш кожа, кырыксадак кожа, сабылт кожа (потомки Хорасана Шейх Бузуруха в Узбекистане). Особое внимание А. Б-в обратил, на группу бахшаиш кожа, с которой связана история края и казахских ходжей. По его сведениям, бахшаиш кожа являются потомками Мухаммада Ханафийа, сына Хазрата Али и его жены Ханафийи (подробнее см. главу II, «Культ святых»). У некоего Бахшаиша было пятеро детей — родоначальников пяти родов — Утес-шейх, Ткеш-шейх, Абибе-шейх, Абибулла- шейх, Абилхан-шейх. С момента разделения кожа на эти пять родов начинается история казахских кожа. Они жили среди казахов, женились на казашках, перенимали казахские обычаи и называли себя казахами. Но, как отмечают все информаторы кожа, выходить замуж за простого казаха («ара») девушкам не рекомендовалось, так как их дети утрачивали право быть кожа, тем не менее, в настоящее время этот запрет строго не соблюдается. Подобные запреты были и у узбекских ходжей [58] . Информаторы обращали внимание на то, что где бы ни жили кожа, они носили имя того народа, среди которого жили.

Предание связывает с бахшаиш кожа Ходжа Ахмада Ясави. С именем великого святого связана история еще одной группы кожа — куйымшакты кожа, которых, по словам А. Б-ва, в Туркестане примерно 8-10 семей. Причем, будто бы число их остается неизменным с 1102 г. — года рождения Ходжа Ахмада (подробнее см. главу II, Суфизм…).

Приведенные материалы о казахских ходжах показывают их тесную связь с мусульманским, мистицизмом, как со среднеазиатским, так и с восточнотуркестанским. Ходжи известны в народе так же как «сопы» (суфии).

Характерной особенностью религиозной жизни в Южном Казахстане является значительная роль, которую в ней играют узбекские священнослужители, что не позволяет обойти вниманием их деятельность. Одним из них является А. К-в (1914 г. рождения) — смотритель многочисленных святынь в своем селений. По его рассказу, еще будучи в армии он видел во сне верблюдов, их было примерно 10–15. Вернувшись после войны домой, он направился к святыне Мамет-Кальпе, у которой ему явилось видение. Ему показался святой, который сказал: «Во сне ты видел верблюдов, прими это знамение. Твоя мать была выше нас по вере. И ты пойдешь дорогой своей матери, дорогой святых». А. К-в бросил мирские дела и вступил на путь святых. Поселился в пристройке при мазаре Мамет-Кальпе аулие, жил отшельником, посвятив свою жизнь восстановлению и уходу за местными святынями. Средства на это он получал со сбора фитра у населения во время поста. Побуждением к восстановлению той или иной святыни являлся очередной сон, в котором ему давались советы. А. К-в рассказывал чудесные истории, как ему приходилось летать на борту машины без мотора, преодолевая большие расстояния. Во время нашей беседы к А. К-ву обратилась односельчанка со словами, что ночью во сне она видела святого и передала ему деньги.

В жизни верующих казахов Южного Казахстана не утратила своего значения деятельность духовных лиц, занимающихся целительной практикой. Так, например, в Кзылкумском районе (Чимкентская обл.) широкую славу целителя «сары ауру» («желтухи») снискал местный кари (казах. — ары), который лечит болезнь отчитыванием по Корану. Отчитыванием больных занимаются также особые дуакеры, например, 100-летний кожа, проживающий в Кзылкумском районе, еще совсем недавно посредством чтения молитв «переводил болезни» человека на какой-либо предмет («дуа оып, ауруды аударады»). Со слов одного из жителей совхоза «Шаульдерский» (Кзылкумский р-н, Чимкентская обл.), душевнобольного человека нередко «отчитывают» 3–4 кожа. Вступая в борьбу с аруахом (духом), причинившим болезнь человеку, кожа молитвой «связывает его болезнь» («ауруды байлап тастайды»). Дуакеры лечат и пострадавшего от укуса змеи. Молитвой они будто бы «отзывают яд змеи» (или каракурта) «жыланны уын дуа оып айтарады».

Приведенные материалы показывают, что в религиозной жизни современных верующих мусульманское духовенство, представленное казахами и в значительной степени представителями других среднеазиатских народов, удовлетворяя религиозные потребности верующих и выполняя роль целителей, прорицателей и т. д., играет немаловажную роль.

В настоящее время в Южном Казахстане, как и в других регионах традиционного распространения ислама нашей страны, наблюдается оживление религиозной жизни. Оно проявляется не столько в увеличении числа верующих, сколько в ее легализации. Верующие не избегают откровенных бесед, свободнее излагают свои взгляды на вопросы, связанные с религией. Однако, в 54 разных районах Южного Казахстана эти процессы происходят по-разному. Если сравнить два населенных пункта — с. Сузак, (население 8000 человек) и ст. Тимур (население 4115 человек), то это можно обнаружить со всей очевидностью. В Сузаке, где нет мечети, мало служителей культа (2–4 муллы), весьма незначительное число оставшихся в живых верующих стариков, религиозная жизнь значительно скуднее. Что касается молодежи, то большинство ее обучалось или учится в городских учебных заведениях. По рассказам молды У. (77 лет), муллой ему пришлось стать по необходимости, так как в селе уже не оставалось мулл для совершения необходимых обрядов, особенно чтения «жаназа». Двое- трое ныне здравствующих стариков — мулл пребывают в весьма почтенном возрасте и отошли от активной деятельности. Уже будучи на пенсии, У. воскресил полученные в детстве некоторые основы религиозных представлений и обрядности. Он читает жаназа, собирает пожертвования (кудаи), читает молитвы по разным случаям. Его жена, по ее словам, верит в бога, но намаз не читает, пост не соблюдает, так как из-за детей и хозяйства не имеет возможности соблюдать религиозные обряды. А его 18-летний сын убежден, что бога нет.

Еще совсем недавно, два-три года назад, на праздничные и пятничные богослужения верующие ходили к местной святыне, в дом ширакши. Но в последнее время общественных молений не совершается. Немногие верующие (примерно 8 человек, из них 2–3 женщины), соблюдающие религиозные обряды, совершают их дома. Однако среди них есть верующие, аккуратно совершающие пятикратный намаз, но не соблюдающие пост. Несоблюдение поста верующие объясняют состоянием здоровья и возрастом. Праздники Ораза-айт и Курбан-айт отмечаются всеми верующими и частью неверующего населения. Во время Ораза-айта в 1989 году мне не довелось наблюдать оживленных взаимных визитов. При встрече часто взаимные поздравления с праздником звучали лишь после напоминания одной из встретившихся сторон. В этот день готовилось горячее блюдо (не обязательно резали жертвенное животное). Житель фермы № 1 совхоза «Сузак» отмечал, что в жертву приносится только коза. В семью приглашался какой-нибудь односельчанин, знающий хотя бы несколько коранических фраз. Хозяйка дома, в котором я жила, вернувшись вечером с работы (она — продавец в магазине) наскоро приготовила бешбармак (но тесто не в форме кусков, а — лапши), пригласила соседа — ветерана войны и труда, который произнес несколько фраз из Корана. Этим празднование и ограничилось. Хозяйка в беседе со мной пояснила, что обычно в такие дни приходят предки («аруатар») и стоят у порога, заглядывая в свой дом. По этой же причине нередко по четвергам и пятницам она, как и многие другие хозяйки, жарит лепешки и баурсаки («исiн шыарады»).

Местные жители аккуратно платят битыр (фитр, садака) по 50 коп., совершают различные пожертвования (кудаи, садака) в случае неприятностей, плохих предзнаменований, увиденных во сне и т. д. К устраиваемой по такому поводу трапезе (режут барана) один член семьи не прикасается.

Все пожертвования отдаются местному ширакши — молда А. К-ву. Именно он в одиночку восстановил многочисленные местные святыни, что, по его словам, стало возможно только в настоящее время, в связи с переменами, происходящими в отношении к религии.