Капитан слышал это имя еще от своего погибшего друга из ГУУРа Леши Бунчука. Отзывался тот об Осиповском неприязненно. Но раз майор сразу перешел на «ты», Сергей тоже прикинулся рубахой-парнем:

— Ага. Здорово, Юра! Слышал о тебе много хорошего.

— От Яши Тундры? — небрежно спросил Осиповский, ловя Кострецова на слове и проверяя заодно, соблюдает ли его осведомитель конспиративность своего гууровского куратора.

— Нет. Лешу Бунчука я знал, вместе в нашей «Вышке» учились, — хитрил и Кострецов, не выдавая на всякий случай свою дружбу с Лешей.

— A-а. Отличный опер был Бунчук и мужик — золото. Розыск его убийц не закрываем. Обязательно найдем. А про Яшу Тундру я упомянул потому, что он — наш с тобой человек, — улыбался Осиповский, расстегнув пиджак и открыто смотря Кострецову в глаза.

Сергей своего взгляда не отводил, улыбался в ответ, тоже полностью куртку расстегнул. Даже руки на стол положил так же, как майор. Он отлично знал: чтобы наладить взаимопонимание, вызвать непринужденность при общении, желательно копировать позу и жесты собеседника. Это «отзеркали-вание» подчеркивает, что вы разделяете его мнение, располагает к вам. Демонстрировал Кость, что всей душой готов не только поговорить, но и выпить с коллегой из самого. ГУУРа.

— Знал, что Яша на вас работает, но не знал, что именно на тебя, — сказал он и улыбнулся еще шире.

Осиповский капитану не понравился, замечания Бунчука на его счет подтверждались. Кострецов чуял: познакомиться Осиповский пришел неспроста. Что-то затевалось, причем с использованием Яши. А у Яши труп и поджог, объяснить которые тяжеловато будет.

Осиповский извлек сигареты и прикурил от японской зажигалки «Колибри», изготовленной из чистого серебра. Дым он пускал вверх, что заявляло об уверенности в себе.

— Яша вчера мне докладывал. Объяснил всю эту заваруху с убийством Толяныча и пожаром.

Он начал излагать то, что они с Яшей репетировали в ночном телефонном разговоре.

Кострецов слушал, не сводя глаз с энергичного, самоуверенного лица майора. Как и предугадывал Тундра, всю жизнь выживавший благодаря своему чутью, капитан не вдумывался в логику излагаемого Осипове — ким. Он оценивал мимику, тембр голоса собеседника — «вынюхивал» искренность говорящего. Причем сам Кость лицедействовал по полной программе, изображая крайнее внимание и удивление, восхищение майорским анализом ситуации и Яшиной разработкой группы ашот-Молот-Толяныч. Все должно было вдохновлять майора на продолжение речей.

Поведение и рассказ Осиповского были Кострецову сомнительны. Если, услышав версию по делу Ахлопова от Тундры, он озадачился наполовину, то сейчас почувствовал: его хотят совершенно запутать.

Осиповский говорил, а Кострецов стал прикидывать:

«Все эти песни сам Яша сочинил или Осиповский пользуется трещащей по многим швам легендой, чтобы обелить своего стукача? Ведь безупречность ограбления банка исключает такое дикое поведение его исполнителей в дальнейшем. Перессорились из-за добычи? Но делить ее не принято по горячим следам, всегда выжидают немалое время. Тупой Толяныч коды достал? Да тот ни одной книжки в своей жизни не прочитал, газет в руки не брал и считать умел лишь до ста… А главное, выходит, что Яша знать не знал о работе Толяныча на Ашота и Молота! Прожженный хитрюга Тундра на три метра землю под собой видит, а происки Толяныча не рассек…»

Он склонялся к тому, что пижонистый Осиповский взялся выгораживать подчиненного ему осведомителя. Но действует ошибочно, недооценивая Кострецова. И пускай недооценивает, убеждать майора в обратном Сергей ни в коем случае не собирался. Леша Бунчук, у которого был глаз — ватерпас, однажды коротко охарактеризовал Осиповс-кого: «Дерьмо». К тому же Осиповский был офицером из самых высоких сфер.

— Спасибо за информацию, — сказал Кострецов, когда майор, играя своей красивой зажигалкой, закончил речь. — Яша-то как? Маврик у него с хвоста не слезет.

— Вряд ли найдет, — небрежно ответил Осиповский. — Адресов и телефонов своих, как ты знаешь, Тундра никому не оставляет.

«Кроме тебя», — подумал капитан и дальше повел, чтобы выйти на Яшу самому:

— Мне сейчас Яша нужен. Убийство Толяныча и поджог надо расхлебывать. А кто Маврика с его бригадой может опознать? Только буфетчица и кассирша Яшиного зала. Пусть мне Тундра срочно позвонит, где этих баб искать. Ахлоповское же дело по-прежнему темняк.

— Почему? — встрепенулся Осиповский. — Я тебе все его ходы на блюдечке поднес.

— Оперативные — одно, улики, доказательства — другое. Тебе ли, майор, мне о том говорить? Маврик в тину ушел, остался лишь Ашот. Попробуй его расколи.

Осиповский понимающе кивал головой с гладко уложенными на пробор волосами. Капитан добавил:

— Правда, имеется одна зацепка. Сейфовые коды, что Толяныч достал. Ведь узнал он их от кого-то в банке.

— Ты работал в этом направлении? — живо поинтересовался Осиповский.

Кострецов, твердо решив ни в чем не доверять ему, ответил: