Однажды мы остались у меня дома одни.

Обычно я избегала этого, но сейчас мне понадобилась помощь с компьютером, а мама внезапно уехала на встречу с подругой. Ну не выгонять же Витю?..

Он сел за стол, включил комп и, перебрав комбинацию клавиш, запустил какую-то программу.

– Надо подождать, – сказал он и похлопал по своим коленям. – Садись.

В кругу друзей я часто сидела у него на коленях, вполоборота, обхватив рукой его шею, но сейчас Витя сделал так, чтобы я села к нему спиной.

Он убрал волосы мне через плечо, чтобы получить доступ к шее, и стал нежно ласкать ее губами. Наверное, он представлял, что я прикрыла глаза от удовольствия, но я только хмурилась. Кожа покрылась мурашками, но вовсе не от приятных ощущений. Все во мне протестовало против этих прикосновений и того, что может произойти дальше.

Витя провел руками по моим плечам, будто успокаивая, потом стал медленно расстегивать на мне блузку. Пуговица, еще одна пуговица… Его ладонь скользнула под чашечку лифчика, сжала грудь с отвердевшим соском… На какое-то время я просто замерла, не могла поверить в происходящее. А его губы становились все настойчивее, он возбужденно дышал мне в ухо. Не прекращая мять мою грудь, свободной рукой Витя нащупал застежку на лифчике… Я поспешно встала с его колен.

Он неверно оценил мое движение, решил, что это приглашение к более активным действиям в более укромное место, а я не знала, куда деться. Еще какое-то время я отвечала на его поцелуи, пока он оттеснял меня к кровати, но потом остановилась и вырвалась из его объятий.

Раскрасневшийся, со сбитым дыханием, он не понимал, что происходит.

– В чем дело? – жалко улыбаясь, спросил он.

Я могла бы соврать: сказать, что еще не готова, что мама скоро вернется, – что угодно, чтобы сохранить эти внешне идеальные отношения.

Но что-то во мне уже изменилось. Я очень четко поняла, что не хочу больше соглашаться на такое. Лучше одной. Лучше с фантазиями о Владе, чем с реальным Витей. Все.

Он ушел, а я достала блокнот с летними записями, пропустила пару страниц и заглавными буквами написала: «Мой летний эротический роман». Строчки рождались легко, будто только и ждали, когда я их выпущу, когда воскрешу воспоминания. А еще на последней странице в блокноте, в календаре, я обвела ручкой дату – 1 июня. До нее оставалось шестьдесят три дня.

Витя очень на меня обиделся. При встрече даже не здоровался. Мне было грустно от того, что я причинила ему боль, но на этом все. Быть с мужчиной из вежливости, из жалости, терпеть близость, которая мне неприятна – теперь я никогда на это не подпишусь.

«Даже если мы с Владом больше не встретимся, – думала я, – буду всю жизнь благодарна ему за то, что он открыл это во мне». Тот день, когда я поступила по велению своего сердца, когда я услышала себя, стал точкой невозврата.

Весна пролетела незаметно. Я много училась, готовилась к экзаменам, читала, писала роман – и каждый день вычеркивала еще одну дату в календаре. Каждый день приближал меня к встрече с Владом.

За это время я словно внезапно повзрослела. Иногда казалось, память о поцелуе – единственное, что связывало меня с прошлогодней наивной девчонкой.

Я по-прежнему допускала мысль, что Владу, возможно, не будет до меня дела, что он мог жениться, завести ребёнка, забыть обо мне. Но это словно перестало быть важным. Самым важным стала вера в мои чувства. И в то, что они сильнее всего. Возможно, даже сильнее судьбы.

Утром первого июня я собиралась на дачу без особого волнения, с ясной головой. Будто моя встреча с Владом была просто пунктом плана, строчкой в распорядке дня. И только застёгивая замок рюкзака, заметила, что мои руки дрожат.

По дороге на дачу я впервые в полной мере испытала на себе, что значит «меня туда тянет сердце». За окном папиной машины все еще мелькали позеленевшие поля, а в мыслях я уже обняла бабушку и дедушку, бросила рюкзак на кровать и отправилась на прогулку – чтобы побыть рядом с воспоминаниями, даже если Влада на даче не будет.

Как же долго тянулось время! Бабушка не сразу меня отпустила – сначала заставила пообедать. После обеда – чай на веранде и расспросы про школьную жизнь. Я улыбалась, отвечала, а сердце стучало так сильно, что это причиняло боль.

Уже солнце стало сползать к горизонту, когда я наконец переоделась в короткий льняной сарафан на пуговицах, надела круглые солнцезащитные очки и отправилась вниз по горочке. На том месте, где мы поцеловались, я немного задержалась. Снова пережила то ощущение, почувствовала его губы на своих. Так же поскрипывали сосны, так же пахло мхом и смолой. И будто и не было этого расставания.

Я расплела косу, тряхнула головой. За год волосы отрасли до пояса, густые, оттенка теплого каштана. Теперь мне не нужны были чужие взгляды, чтобы понять: красивая.