Потом он опустил взгляд, потянулся рукой к моей груди – и остановился так близко от нее, что кожей, холодной после мокрого купальника, я почувствовала тепло его пальцев. От этого почти прикосновения кожа покрылась мурашками.

– Ты очень красивая, – сказал он и невесомо провел пальцами по моей груди. Я застонала и прикрыла глаза. – Ложись на спину, – скомандовал он. – Руки за голову.

Я послушалась, легла, скрестила запястья над головой.

Дыхнул легкий прохладный ветер – и по телу снова пробежала волна мурашек.

Следом я ощутила, как горячие губы Влада прикоснулись к моей груди. Я выгнула спину и застонала. Невыносимое удовольствие! Но едва у меня промелькнула мысль, что все – это предел, как в игру вступили его пальцы. С каждым новым прикосновением я все больше погружалась в сладкое, тягучее беспамятство.

Наслаждение накрывало меня волнами. Голос Влада доносился будто сквозь вату, я слышала слова, но не сразу понимала их значение.

– Тише, Принцесса, тише… – с улыбкой говорил он мне в губы между поцелуями. – Нас здесь не видно, но слышно, наверное, на другом берегу…

Ради этого безумия хотелось жить, после него не страшно было и умереть. Возможно, через какое-то время эти мысли показались бы мне бредом, но тогда я чувствовала себя именно так.

Над нами все так же колыхались ветки ив, так же слепило солнце, порывами налетал ветер. Так же пронзительно пели птицы. Но что-то во мне изменилось безвозвратно.

Потом какое-то время я лежала на плече у Влада, прижав к его щеке влажный лоб, тяжело дыша, а он гладил мою спину и шептал на ухо какие-то нежности. Я вслушивалась в ощущения, которые блуждали по моему телу, и лениво думала о том, как же я раньше жила без этого. И как мне жить дальше теперь, когда я все это знаю?

Впереди меня ждали экзамены, выпускной и куча уже неважных планов в городе. Мне все это было не нужно. Совсем не нужно. Больше ни в чем не было смысла, кроме вот этого момента, – когда я лежала у Влада на плече.

Обо мне и раньше говорили, что я витаю в облаках, а сейчас я и вовсе стала жить в другом мире. Вероятно, на той планете, где обитал Влад. Я тосковала по нему так, что по ночам хотелось стиснуть зубами край одеяла и по-собачьи заскулить. Часто я засыпала, только когда представляла, что он лежит рядом со мной и обнимает. Я прижимаюсь к нему спиной, повторяя телом каждый его изгиб. Так становилось чуточку проще.

Первой изменение во мне заметила сестра. Мы вместе завтракали дома, на кухне. Она готовила себе кофе, и я попросила сделать мне чашечку. Сестра обернулась и посмотрела на меня таким взглядом, что стало понятно: я спалилась.

Не сказать, что я скрывала мой роман, просто никому не говорила. Слова Влада о разных планетах не выходили у меня из головы. Мой выбор парней в семье никогда не оспаривали, но и парней-то по-настоящему у меня раньше не было. Просто чуть больше, чем друзья: в кино сходить, на дискотеке пообниматься. Ну и Витя, который моим родителям наверняка казался идеальным. По крайней мере, взглядами его одаривали именно такими.

Влад не вписывался в картину моего привычного мира – в этом он был прав. Голый торс, собака с шипованным ошейником, распахнутые окна в бумере, который ездит исключительно с превышением скорости. Свобода, вседозволенность, бесконтрольность. Наша ошеломительная, упоительная близость, которая не знала стыда. Если бы только мои родители догадались о том, что мы с Владом делали на пляже… почти не скрываясь… Мне становилось дурно только от одной этой мысли.

– Кофе? С чего бы это, сестренка? Давай, колись, как его зовут?

– Влад, – ответила я, и мне стало теплее на душе только от того, что я произнесла его имя вслух.

– Сколько ему?

Вот откуда у нее такое чутье? Вероятно, от папы. Он тоже умел видеть невидимое. К счастью, теперь он был очень занят на работе.

– Двадцать восемь.

Сестра присвистнула. Ей было двадцать три, и она считала себя очень взрослой.

– Раз двадцать восемь, то ты уже не девственница, – заявила она.

– Тш-ш-ш! – накинулась я на нее. Мама смотрела телевизор в гостиной, но слух у нее был что надо, через стены услышит, если захочет. – Ничего такого не было. Только почти было. Но не говори никому! Я храню твои секреты, а ты храни мои.

А секретов у сестренки было предостаточно. Взять хотя бы тот факт, что в шестнадцать лет она на десять дней поехала с туристической группой на Кипр и не сказала родителям, что туда прилетел ее парень. И что все десять дней они прожили в одном номере. Правда, тот парень был из нашего круга, и в августе у них свадьба. А еще она покуривала, а я хранила ее сигареты, потому что на меня родители никогда бы не подумали. Курение в нашей семье строго запрещалось. И тут я снова вспомнила о Владе…

– Ну, расскажи мне о нем, – искренне попросила сестра. Она отдала мне свою чашку кофе и варила себе новый.