Гризли и Стэн всё еще орали друг на друга. Я оглядела зал. Присутствующие разбились на два лагеря. Сторонники силы поддерживали Ревущего Гризли, а те, кто имел хотя бы малейшее отношение к праву, стеной стояли за Упавшую Голубку. Нельзя сказать, что Стэн недооценивал значение схватки безумных танцоров-призраков с такими же психами-баптистами, но он лучше понимал юридическую сторону вопроса и знал, что дело должно решиться в суде.

Стэну было плевать на то, кто выстрелил первым, и его не интересовало, с какой стати среди танцоров и фундаменталистов вдруг оказались люди с винтовками. Нет, эти проблемы были вне сферы его интересов. Для него имело значение лишь то, что перестрелка произошла в Северной Джорджии - на земле наших предков. На той земле, которую правительство признало нашей в договорах 1816 и 1817 годов, а Верховный суд в своих решениях в 1831 и 1832 годах снова подтвердил это. На той земле, с которой, несмотря на все договоры и решения, нас в 1838 году изгнали президент Джексон и его армия. Янки пожелали освободить место для новых поселенцев. Мой народ был вынужден пройти скорбный путь по Тропе слез до пыльной, иссушенной солнцем Оклахомы. Чироки оставались в Оклахоме до тех пор, пока янки не решили, что им нужна и эта земля.

Проблемы Вины или Невиновности не интересовали Стэна. Для него единственным мерилом истины оставалось Право. Стэн верил в то, что опираясь на Закон, он сможет вернуть нам земли пращуров. Его юристы готовились доказать, что в соответствии с решением Верховного суда от 1832 года, все вопросы собственности на земли относятся к юрисдикции Племенного суда, и Верховный суд штата Джорджия не может принять эти дела к рассмотрению. Все понимали, что мы находимся в начале пути. Но, как говорится, лиха беда начало. В будущем году мы подадим иск в Международный суд в Гааге, в котором потребуем возвращения своих земель. Основанием для возвращения явится наш договор с Правительством США, в соответствии с которым северная часть Джорджии признавалась собственностью племени чироки. Законное решение суда по этому вопросу должно показать миру нашу правоту.

Это вовсе не означает, что власти штата Джорджия будут сидеть, сложа руки и смотреть на то, как у них отхватывают здоровенный кусок земли. Генеральный прокурор, вне всякого сомнения, заявит, что мы отсутствовали на этих землях уже более двух сотен лет. Но у нас имеются Договоры и подтверждающие их решения Верховного суда страны. Пусть на стороне бледнолицых история, зато на нашей - закон. И кроме того у Народа сейчас достаточно денег для того, чтобы заставить этот закон работать.

Упавшая Голубка и Ревущий Гризли продолжали бодаться. Я пыталась проследить за ходом их рассуждений, но деталей спора уловить так и не смогла. Неужели они не понимают, что происходит. Мы стоим на пороге знаменательного события, и к этому следует относиться с почтением. Нам предстоит возвращение на землю отцов, в места, по которым ходили наши пращуры, туда, где всё еще обитают духи, с которыми в стародавние времена общались чироки. Возвращение на землю предков - цель слишком святая, для того чтобы позволить двум негодяям испортить своими спорами сей торжественный момент.

Я запалила одну из своих самокруток. Все окружающие, включая моего дражайшего супруга, сморщили носы. Дело в том, что я курю только табак-самосад, и не просто самосад, а одну из его самых свирепых разновидностей. Его запах... Его запах... Одним словом, его аромат таков, что привлекает всеобщее внимание.

Табачный дым распространился по помещению. Ревущий Гризли и Стэн прекратили спор для того, чтобы откашляться. На это у них, надо сказать, ушло довольно много времени. Ревущий Гризли, продышавшись, посмотрел в мою сторону и сказал:

– Не кажется ли вам, Бабушка, что курить не стоит? Мне сказали, что у вас эмфизема.

Он изображает трогательную заботу, поскольку знает, что я долго не протяну. Гризли не борется со мной только потому, что понимает - борьба за власть со старой, больной женщиной уронит его авторитет в глазах Народа.

– Я предвидела возможность своей смерти с очень давних времен, сказала я, пуская в него кольцо дыма.
– И поэтому сознательно делаю выбор. Поверь, единственная сигарета ничего не изменит.

Затем, прежде чем они оба успели вспомнить тему своей дискуссии, я принялась читать стихи:

На смертном одре, испуская дух,

Не об ошибках жизни зарыдаю вслух,

И не о глупостях своих, или своей гордыне,

Не о грехах, мной не отмоленных поныне.

Оплакивать стану я лишь зря потраченное время,

Людьми напрасно в землю брошенное семя,

Свои незавершенные дела, умершие в мечте...

Да, я уйду без горя и без злобы,

И лишь секунды, что растратили мы оба,

Стучать мне станут в душу,

Словно гвозди в крышку гроба.

Обратившись к предводителю наших адвокатов Джейсону Преследователю Ураганов, я спросила:

– Ты знаешь, что надо делать, когда эти двое заткнуться?

Джейсон посмотрел на Ревущего Гризли, а затем перевел взгляд на Упавшую Голубку. Парень явно боялся гнева этих могущественных людей. Я посмотрела на него так, что он сразу вспомнил, кто я такая, и что со мной лучше не шутить.

– Да, Бабушка, знаю.

– В таком случае - вперед!

Я кивнула своей ученице, та извлекла из сумки небольшой глиняный горшочек и поставила его на стол. Джейсон встал передо мной и я, макнув пальцы в горшочек, нанесла ему на лицо синюю боевую раскраску. При этом я приговаривала придуманное мной заклинание:

"Иди, сын племени, иди смелей на бой,

И мудрость предков будет там с тобой.

С их помощью избегнешь ты напастей,

Ты борешься за их потомков счастье,

За честь и земли пращуров своих,

И пусть тебе поможет нехитрый этот стих".