— Что? Что ты сказал? — завопила графиня, но как-то неестественно, будто заставляя себя. Я прикрыла глаза, чтобы прощупать ее эмоциональный фон. Близких людей я хорошо чувствую, но эта женщина меня ненавидит, и через ее чувства сложно пробраться. Не получается.

— Эстер, не нужно устраивать истерику. Лариана моя дочь. Моя и Ании, как ты уже успела догадаться, потому что после потери истинной у меня ничего не было ни с одной женщиной.

— Как ты мог, Ариус?! Я никогда не приму эту безродную…

— Я признаю Лариану, и тебе придется ее не просто признать, ты будешь уважительно относиться к моей дочери! И лучше тебе не искушать судьбу, — от отца исходили волны агрессии, ненависти, презрения. Постаралась закрыться от его эмоций, потому что мне становилось нехорошо, а силы еще понадобятся для спасения Криса.

— Ариус, давай ты без нас выяснишь отношения со своей супругой, — оборвал графскую чету Тетстен. Хоть он и продолжал закрываться, я ощущала его злость. Наверное, жалеет, что открылся графу.

— Ты прав, Рэйдгер, — отец постарался взять себя в руки, как и Рэй, он с детства приучен держать эмоции под контролем.

— К моему сыну она не подойдет! — графиня хотела оставить последнее слово за собой.

— Ты забываешься, Эстер, — отец подошел к супруге, молча прожигая ее злым взглядом. Он тихо цедил слова сквозь зубы, но, даже не обладая слухом Ферта, я расслышала каждое слово: — Забыла, на каких правах ты осталась в моем доме, а не отправилась вслед за своим… Вефером?

Взметнув подолом юбки, графиня резко развернулась и поспешила уйти. Кивком головы граф отпустил дворецкого.

— Ариус…

— Рэйдгер, это не было спонтанным признанием, как ты мог подумать, — отец спешил объясниться и даже не заметил, что перебил Рэя. — Я несколько дней обдумывал сложившуюся ситуацию, если бы не ранение Криса, мы бы с тобой обсуждали вопрос, как успеть до бала сообщить обществу, что Лариана моя дочь. Не возражай. Я все хорошо обдумал. Так будет лучше.

— Обсудим позже, — Рэй не разделял идею отца, но готов был его выслушать. — Ларина проделала такой путь, чтобы помочь Крису.

— Ну как?..

— У Ларианы редкий дар, — отец явно не понимал, о каком даре идет речь, а объясняться не было времени. — Идем, Лариана, — все еще пряча руки за спиной, произнес Рэй. — Тебя я даже наказывать не стану, пусть это делает Линдс, — эти слова он адресовал Ферту, мороз прошелся по коже от тона Тетстена.

— Тогда пусть и меня накажет, потому что я не оставила Ферту выбора. Если бы он не отправился со мной, я бы приехала сама, — пока рано сообщать, что у меня появился личный транспорт.

— Никто не будет наказывать мою дочь, — предупреждающе произнес отец за моей спиной. Внутри меня разлилось тепло. От Рэя меня не нужно было защищать, я верила, что он меня не обидит, но все равно приятно.

Мы поднялись на второй этаж. Богатое убранство дома меня не трогало, я не рассматривала картины на стенах, предметы интерьера, меня не заинтересовала старинная мебель и дорогие портьеры. Подталкивало идти вперед только желание скорее попасть в спальню Криса, я словно чувствовала, что время на исходе.

В спальне было темно и жарко, в камине на полную мощь горел магический огонь. У дверей спальни находились Линдс, Иган и Руфус, за открытой дверью гер Сирил и еще несколько целителей вливали по крупицам остатки энергии. То, что энергии у лекарей осталось немного, легко можно было определить по слабому голубому свечению, исходившему от их ладоней.

Профессора Норта нигде не было видно, но я постаралась пока о нем не думать. Выясню потом.

В виде еще одного препятствия выступала Элия. Она стояла у окна в спальне брата. Обернувшись и увидев меня, сестрица пошла пятнами. Забыв о воспитании, она бросилась в мою сторону с желанием убить или как минимум расцарапать лицо. Несмотря на опухшее от слез лицо, выглядела она хорошо.

— Что она здесь делает?! — с укоризной глядя на отца, который выступил вперед, заслонив меня от разъяренной дочери. — Это по ее вине Крис сейчас умирает…

— Крис сейчас умирает, потому что он мужчина и маг, в обязанности которого входит защищать свою страну, свою семью и своего императора. Он воин, а воины погибают. Но если тебе хочется кого-то обвинить, обвини меня, но и про себя не забудь, ведь именно из-за твоих выходок я его наказал! — выговаривал отец, не скрывая ярости и раздражения. — Иди в свою комнату, — взглядом указывая в конец коридора.