— Да ничего особенного. Хочешь ее трахнуть — прислони наган к виску и жми на спусковой крючок. Вот так, — добавил Артур и взвел курок, чтоб моему жениху было проще себя убить.

— Прошу, не надо! — вцепилась я руками в эту мокрую от пота рубашку. — Умоляю, перестань! Он не заслужил такого!

— Один из нас тут лишний, — смотрели на меня холодные глаза. Как обжигающий лед. — Ты ведь сама мне сказала, что не можешь быть моей. Пока он здесь. Пока у тебя есть муж… Сейчас мы решим эту проблему. По-братски.

— Но я и так твоя! Не заставляй Никиту это делать! Умоляю!

Мой жених поднял револьвер со стола. И трясущейся рукой поднес к голове.

Он плакал. На его щеках блестели слезы ужаса. Отчаяния. Он не верил, что это правда — что такое может быть на свадьбе. И мне его было жаль. Искренне жаль.

— Жми, Никита, — приказал Аксенов. Его пальцы обхватили слабую ладонь мажора. Чтобы не было сомнений — он выстрелит, не побоится. У него просто нет выбора. — Проверим твою удачу.

— Нет! — Я крикнула и вырвала наган. — Хватит! Прекрати все рушить! — У меня опять катились слезы по лицу. Артур переходил все границы. Если он появлялся, то жизнь горела. Мои планы, надежды, отношения с людьми — горело все подряд. И я сама. Точно так же горела под ним. Под одним только взглядом этого ублюдка. Я держала в руке пистолет, качала головой. Понимала, что платить придется мной. Уже не спастись. Это конец, самое дно. — Отпусти его, прошу. Не убивай. Я отдам тебе то, за чем ты пришел. Тебе не нужно заставлять — я буду послушна, я хочу… Хочу тебя.

В тот момент застыло все. И воздух вокруг, и звуки. Напряжение стояло между нами, но оно же и сближало. Притягивало нас двоих, как будто магнит.

Он добился своего и получил меня без боя. Без принуждения. Теперь не нужно заставлять и получать невесту силой — она сама себя отдаст. И это не обсуждается.

— Пошел отсюда, — произнес Аксенов. Так он отпускал Никиту. Акт пощады. Акт обмена его жизни на подарок — право первой брачной ночи. — Эй, слышали, — оглянулся Артур, чтобы бандиты пропустили жениха, — не трожьте пацана, пускай идет! Я разрешаю! Наш вопрос решен!

Но когда он снова повернул лицо ко мне…

То ощутил наган.

Я вдавила его дулом прямо в сердце.

И нажала спусковой крючок.

Артур

Я что-то почувствовал. В области сердца. Как будто толчок и яркая вспышка. На долю секунды. А потом тишина. И только боль, ноющая боль где-то в груди. Там стало горячо. Это жжение росло, растекалось по телу огнем. И я не понимал, что происходит.

Почему я это чувствую? И что это такое?

Ульяна. Ее зовут Ульяна. Это все, что я узнал тогда о ней. В тот день, когда мы встретились впервые. И в ту минуту что-то произошло. У меня внутри. Я не забуду это чувство. Оно заставило меня смотреть на мир иначе — заставило не выпускать ее из головы ни на мгновенье. Ни на миг. Не проходило дня, чтоб я о ней не думал.

Я тупел, сходил с ума. Я рвал и метал, словно зверь.

Мне хотелось ее видеть, хотелось прикоснуться к ней. Хотелось провести рукой по животу, по ягодицам. Закрыть ей рот ладонью. И остервенело трахать до потери пульса. Чтобы задыхалась и стонала подо мной, а я не прекращал ее насаживать на член. До самого упора. Пока не кончит, не зайдется дрожью словно ненормальная. В оргазме. Под экстазом. Подо мной. Как я люблю. Как я мечтал это сделать именно с ней.

После той случайной встречи.

А она исчезла. Просто растворилась.

Я искал, прочесывал кварталы, шарил адреса, знакомых, соцсети. Пробил ментовскую базу, чтобы решить этот вопрос наверняка. Я хотел ее найти. Хотел снова увидеть. Хотел ощутить всем телом. Хотел… я ее просто хотел. И хочу.

Хочу ее.

Ульяна вжала пистолет туда, где было ее имя. Где хранил все то, что было ей посвящено. Только ей одной. И она выстрелила — прямо в сердце.

Чувства были похожи. Практически такими же, как в первый день. Когда мы встретились. Она ревела, я не мог ей не помочь. Ей нужен был кто-то, кто бы спас ее тогда. И ирония, собака, оказалась в том, что мы искали с ней одно и то же. Хоть мы этого не знали. Не доперли, что ей нужен был я, а мне нужна была она. Эта девочка. И больше никто…

Семизарядный пистолет.

Он щелкнул раз. Он щелкнул два.

Она не прекращала нажимать на спусковой крючок, но ничего не получалось. В барабане было еще целых пять отверстий, из которых я мог получить удар свинцом.

Пока думал, она сделала еще раз. Щелкнула рулеткой, но мне снова повезло. Боек не встретился с патроном. Выстрел не произошел. Но она старалась. Старалась из последних сил, сжимая губы. Стиснув зубы и нахмурив злобно брови, как свирепый воин. Сумасшедший и бесстрашный.

Как же мне нравился этот настрой.

Ее черные глаза казались чем-то нереальным. Я тонул в них и разменивал секунды. Долю за долей. Будто был готов подохнуть в этих черных точках над потекшей тушью.

Уля хотела убить. Решила прикончить меня. Я был рад тем ощущениям.

Она спешила отыскать патрон и сделала еще одну попытку. Не убрав нагана от груди, она нажала на крючок. Но это снова был не он — не час расплаты за мои грехи. А это значило одно. У меня осталось меньше двух секунд, чтобы ей сказать. Перерубить судьбу в таком ужасном месте и заставить ее жить. А не бояться. Не бежать и не хотеть играть со мною в прятки.