Одна, вторая, третья ступенька...

— Надеюсь, говорили только хорошее, — я улыбнулась.

— А то! — воскликнул парень. — Я сказал, что к концу обучения ты переплюнешь нашу меланхоличную чаровницу. Поставил на тебя, между прочим, кругленькую сумму.

От такого заявления я даже обернулась:

— Вы что, на меня спорили?!

Кенвер в притворном сожалении развёл руками:

— Ну так... оно как-то само получилось. И, к слову, не мы первые! Просто заразились всеобщим ажиотажем, — вроде как попытался оправдаться, но я лишь ещё больше нахмурилась.

— В смысле не вы первые? И что за всеобщий ажиотаж?

Я точно нахожусь в военной академии? Больше похоже на светский салон, полный скучающих сплетников.

— Таких пари за эти дни знаешь сколько было заключено? — хохотнул Мильян.

— И все о том, какой из меня получится иллюзор?

Снова обернувшись, заметила, как парни переглянулись.

— Ну же, давайте. Раз уж начали говорить, заканчивайте.

— Да на ерунду всякую спорят, — попробовал соскочить с темы Кенвер, но под моим требовательным взглядом принялся нехотя перечислять: — Какой из тебя получится стрелок, как быстро ты сдашься, доведёт ли тебя полковник Клерт до слёз, закрутишь ли роман с Эскорном...

Я уже хотела было возмутиться по поводу Клерта (на уроках по тактике он вёл себя со мной хуже зверя, но плакать я не собиралась — такого удовольствия точно ему не доставлю), но после слов про генерала как-то сразу позабыла о его склочном коллеге.

— Не несите чушь! Ни с кем никакие романы я крутить не собираюсь!

— Странно, что его величество позволил генералу продолжать тебя тренировать, — словно и не услышав, что я только что сказала, пробормотал Мильян.

Уже хотела ему объяснить раз и навсегда, что между мной и моим наставником нет и не может быть никаких романтических отношений (и чтобы передал это любителям ставить на мою личную жизнь деньги!), но тут дверь в классную комнату приоткрылась, явив нам улыбающуюся чаровницу:

— Ну что же вы, скорее, только вас и ждём! Пора начинать урок.

Стоило взгляду преподавательницы остановиться на мне, как улыбка её поблекла, будто и не было. Имада снова попыталась растянуть губы, но безуспешно. Посторонившись, тихо сказала:

— Проходите.

И опустила взгляд.

Зато я, пока входила, не сводила с неё глаз.

Учеников в классной комнате оказалось немного, все иллюзоры-первогодки. Я с Мильяном и Кенвером и ещё четверо ребят, расположившихся в креслах. Мы заняли свободные, чаровница вернулась к своему столу и, выудив из его недр старую потрёпанную книгу, протянула мне:

— Держи, Лайра, мы занимаемся по этому учебнику.

Мне всё-таки удалось поймать её взгляд, правда, лишь на секунду, спустя которую Имада смутилась, а может, занервничала и поспешила вернуться на своё место. Стала сбивчиво рассказывать, что они проходили на прошлых занятиях, а я слушала с каменным выражением. Оно как-то само непроницаемой маской накрыло моё лицо и изобразить что-то нейтральное никак не получалось.

Урок тянулся невыносимо медленно, и я никак не могла сосредоточиться на теме, которую они проходили. Вместо этого, глядя на Имаду, вспоминала о последних событиях и чувствовала, что начинаю заводиться. С трудом высидела до конца занятия, но вместо того чтобы уйти сразу, осталась. Дождалась, когда кадеты один за другим покинут класс, а потом, поднявшись, подошла к Имаде.

Та делала вид, будто собирает на столе в стопку книги, но стоило ей заслышать мои шаги, как вздрогнула и нервно прижала один из томов к груди.

— Это вы рассказали обо мне его величеству?

Имада медленно обернулась.

Или она была талантливой актрисой, или мой вопрос (более чем закономерный) вызвал у неё искреннее удивление.

Я ставила на первое.

— Ты считаешь, это я рассказала о тебе Великому?

То ли мне показалось, то ли голос чаровницы действительно зазвенел от обиды.

Это у неё ко мне обида? Что называется, приплыли.

— Откуда-то же он узнал обо мне правду.

Стрельнув в меня взглядом, Имада вернулась к своим книжкам, наверняка мечтая, чтобы я сейчас куда-нибудь провалилась. Этот разговор ей явно не нравился. Но ничего, потерпит. Мне вот тоже не понравилось, что она раскрыла меня перед императором.

— Хотя бы найдите в себе силы сказать правду! — воскликнула я, чувствуя, как раздражение заполняет каждую мою клетку. — Это вы...

— Не я! — резко перебила она. Быстро отошла к окну, словно убегая, а потом, обернувшись, тихо сказала: — Я бы ни за что не выдала тебя Адальгеру. Я ничего ему не говорила. Клянусь! Только не ему...

Последние слова прозвучали так тихо, что мне с трудом удалось их услышать. Холодный зимний ветер ударил в окна, и чаровница нервно вздрогнула.

— Не ему? Значит, кому-то всё-таки рассказали? Кому?! — выкрикнула я, борясь с желанием швырнуть в неё книгой. Той самой, которую она мне сегодня великодушно вручила.

— Правду о тебе знала Эйо. Я рассказала ей, но даже под пытками не созналась бы этому зверю! — голос чаровницы упал, понизившись до рычания загнанного животного, ставшего лёгкой поживой для более сильного хищника, и от этого хриплого шёпота меня передёрнуло.