— Не сказал бы, господин Дубов, что ваше приглашение было выдержано в общепринятых тонах…

Тут же в затылок уткнулся ствол, голос «сержанта» прошипел:

— Не наглей, падло! Помни, с кем разговариваешь!

Лаврентьев вздрогнул.

Сам же Слон лишь повел трубкой в сторону:

— Боюсь, моих коллег вынудили к тому обстоятельства. Вы ведь могли и не принять приглашения, выдержанного в общепринятых тонах, не так ли? А встретиться нам было необходимо, причем безотлагательно. Шутка ли, такие мерзости творятся, разве можем мы оставаться безучастными? Вот, извольте полюбоваться! Анатолий, прошу вас…

Лакей включил видеомагнитофон, на экране возникло изображение улицы в каком-то из новых районов. По тротуару шла энергичным шагом крупная блондинка в полосатой шубке. Снято было явно телеобъективом: дальний и ближний планы словно сливались в одной плоскости. Внизу в кадре светилась дата и время: 02.03.97 08:32, - а дальше мелькали секунды. Блондинка подошла к краю тротуара, посмотрела вперед и вправо — и неожиданно бросилась через улицу бегом. Объектив повернулся за ней следом, в кадре возник желтый троллейбус, подъезжающий к остановке. Блондинка бежала через улицу, по-женски откидывая ноги чуть в стороны. И вдруг поле зрения заполнило размытое черное пятно. Быстро удаляясь, оно превратилось в легковой автомобиль с большими прямоугольными задними фонарями. Блондинка уже достигла середины проезжей части — и тут черный автомобиль рванулся влево, женщина взлетела в воздух, перекатилась через крышу и упала на проезжую часть. Автомобиль, все увеличивая скорость, унесся вдоль широкой улицы. «Пятерка?» — спросил голос за кадром. — «По-моему, семерка», отозвался другой. Возле упавшего тела расплывалось темное пятно. С левого тротуара бежали два человека, несколько прохожих застыли, глядя на дорогу. Первый голос скомандовал: «За ним!» Панорама в кадре все быстрее наплывала на зрителей, возник какой-то мост. Голос за кадром торопливо говорил: «„Жигули“, семерка, черная, номер А-Ка-Эс четырнадцать двадцать шесть, идет по Полтавской от центра, держим в поле зрения… Бригадир, срочно высылай машину с камерой к повороту на Западное шоссе, быстрее, может, поспеет!»

— Пропустите второстепенное, Анатолий, — велел Дубов.

Изображение на экране ускорилось, задергалось, по нему замелькали полосы шумов, на время исчез цвет, наконец снова появилась нормальная картинка.

Загородное шоссе, голые деревья с двух сторон, грязный снег за обочинами, кое-где черные пролысины… По шоссе двигались обычной колонной машины, изредка какой-то автомобиль вырывался из ряда, обгонял и снова вливался в колонну. Съемка велась, судя по всему, из стоящей на обочине легковой машины: идущие грузовики вырастали, заполняя все поле зрения, по центру экрана проносились верхушки колес…

Но вот вдали возник черный автомобиль с блестящей прямоугольной решеткой облицовки радиатора и прямоугольными фарами. Оператор, видимо, переключился на повышенную скорость съемки: движение вдруг замедлилось, стало заметно, как приподнимается кузов на неровностях дороги и вновь плавно приседает… Промелькнуло за лобовым стеклом едва различимое лицо, камера повернулась вслед проходящей машине, на миг обрисовался расплывчатый профиль водителя, надвинутый на лоб головной убор клином вперед — то ли козырек кепки, то ли берет — и торчащая в левом уголке рта сигарета… Черные «жигули» проплыли, на пару секунд стоп-кадр выхватил задний номер АКС 14–26, а потом восстановилась нормальная скорость, машина унеслась, камера резко развернулась в прежнюю позицию, скользнув по МАЗу с полуприцепом, за которым плелся, как привязанный, зеленый «Запорожец», заляпанный грязью по самую крышу, с едва протертым темным сектором на лобовом стекле перед водителем. За ним, брезгливо держась поодаль, прошел синий «БМВ», а дальше, чуть высунувшись из колонны влево, — видавшая виды вишневая «пятерка»…

Снова задергалось изображение, переключенное на ускоренный просмотр, остановилось, промоталось немного назад и снова остановилось. В правой части экрана четко читался дорожный указатель «Дальнокутск».

И опять пошел ускоренный просмотр, автомобили, смешно дергаясь, начали расползаться вправо-влево по улицам, но черное размытое пятно оставалось по-прежнему впереди, лишь изредка исчезая за другой машиной, наконец свернуло направо, тут же воспроизведение переключилось на нормальную скорость и камера отследила, как все та же черная «семерка» въезжает в ворота с надписью «МАК». Счетчик внизу кадра показал 02.03.97 10:18.

— Ну и что? — брезгливым тоном проговорил Игорь Константинович.

— Не торопитесь, коллега, — почти ласково отозвался Слон.

На экране промелькнула заставка: «Там же, на следующий день». Появились те же ворота, только с другого расстояния и чуть-чуть под другим углом. Счетчик показывал 03.03.97 11:26.

Ворота распахнулись — обе створки сразу, видимо, под действием электропривода, — из них выползла красная иномарка и, постепенно набирая скорость, проехала мимо камеры. Снимали, как и раньше, из автомобиля: поле зрения камеры закрыл размытый темный угол между задним и боковым окном, вертикальная полоса средней стойки, косая — передней. Но изображение за стеклами было четким: на мгновение показался знакомый профиль — кепка (теперь было видно лучше, именно кепка) и так же торчащая сигарета во рту. Тут же его перекрыл профиль человека на соседнем сиденье…

Лаврентьев шевельнулся в кресле — непривычно видеть свое лицо в профиль, — но узнал сразу. Бывало, приходилось разглядывать себя через два зеркала, в конце концов, интересно же человеку знать, на что похож со стороны… Да, кому надо — узнают.

Стоп-кадр, номер: АСН 32–23.

— Ну и что? — несколько резче повторил Лаврентьев. — Вы получили возможность доказать милиции, что мой водитель Шульга совершил наезд на человека и скрылся с места преступления.

— Умышленный наезд, Игорь Константинович, — поправил его Слон. — Разве вы не обратили внимания, как он резко принял влево? Думаю, для экспертов все будет ясно…

— Ну и что? — в третий раз спросил Лаврентьев.

— Анатолий, пожалуйста, эпизоды первый и шестой, — приказал Дубов.

На экране возник снятый сверху серый автомобиль на асфальтированной площадке. Только увидев себя возле дверцы, Лаврентьев узнал место: дорожка перед крыльцом «Комфорта»! Появилась Ираида — пышная, красивая, улыбающаяся, живая… У него екнуло сердце.

Промелькнула синяя заставка — и снова почти та же сцена, только дата внизу кадра была другая: 25.02…

Сердце подпрыгнуло и заколотилось. На лбу проступил пот. Лихорадочно мелькали мысли…