В 16:57 кидаю очередной взгляд в зеркало, изо всех сил заставляя себя больше не прихорашиваться. Третий пшик духов не переживу даже я, а пудра ляжет таким слоем, что в цирке в выходные приняли бы за свою.

Всё это от жуткого нетерпения увидеть их. Интересно, Никита не откажется поиграть со мной? А Артём? Усмехнулась...

Стоило только выйти, как заметила въезжающую в главные ворота Ауди. И вот стараюсь не улыбнуться, а не получается.

Он быстро подъезжает, открывая сразу переднюю пассажирскую дверь и кричит, заметив, что я замерла...

— Даже не думай садиться назад.

Устраиваюсь, обернувшись в пол оборота к Никите. Рашевский старший как-то странно улыбается, словно я уже в чем-то провинилась, но ещё не знаю об этом...

Нина, какой к лешему "милый"!?

— Никит, я так рада тебя видеть. — Игнорирую все тот же взгляд Артёма — Как время провёл у бабушки?

Смущается, улыбнувшись.

— Хорошо было, прикольно! Ба омлет такой готовила... И оладушки, папа их очень любит! А ещё она сказала, нам тебя к ней как-нибудь привезти, если папа тебя с ума не сведёт.

Чувствую, вот эта женщина точно отлично знает своего сына.

Выдавила улыбочку. Артём на это фыркнул, почти не отрываясь от дороги, и вдруг схватил мою ладонь, приблизив немного к себе, тут же поймав Никитин взгляд в зеркале заднего вида. И судя по ухмылке, точно заметил, как меня прошибло дрожью.

— Сын, смотри, ничего страшного! Хочешь взять руку — бери, не хочешь — Отпустил. — Не бери.

До сих пор чувствую его пальцы на своих.

— Подождите... Я вам манекен или подопытный кролик?

Никита захохотал. Артём же просто кивнул и продолжил следить за дорогой. Ненормальный.

Оборачиваюсь к Никитке. Хоть он меня поддержит или их фамилия — это заразно?

— Никит, что это было!?

Мальчишка пожимает плечами, сверкая папиной улыбкой.

— Мы просто только с обследования...

— Обследования?

Замечаю кивок Артёма, что всё также погружен в белую мерцающую линию впереди.

— Угу, и папа рад о-о-очень, что у меня почти ничего не нашли...

— Почти? Где?

Отмахивается.

— Никит...

Артём обрывает.

— Никитос, что ты её пугаешь? Она теперь весь вечер дрожжать будет. Да, Светик?

И посмотрел так... Многозначительно. Мол, знает он от чего, почувствовал, как меня дёрнуло от его прикосновения.

Что с ним делать-то таким ужасным? Любить? Его? Будто у меня был выбор.

— Кстати, а едем-то мы куда?

Рашевский младший всплеснул руками и гордо заявил:

— На каток! У меня там сегодня ре-пе-ти-ция.

Лучик Света на льду

Не каталась на коньках лет 15. И даже страшно подумать, что будет, если вдруг сегодня придется.

Нерешительно выползаю из машины, что остаётся на подземной парковке Ледовой Арены, которую построили лет 5 назад, и с тех пор словно ничего и не изменилось.

Да, вспомнила, я же была здесь с детьми как-то раз на первые зимние катания, грелась в теплушке и распивала горячий чай с женщиной, что этот лёд, собственно, и укатывает. Заодно узнала, что из долгостроя неподалёку тогда решили выстроить спортивную школу... Здание снесли подчистую, нашли спонсоров и правда же выстроили её... Краса города.

Только заметила, что мужчины вдруг оба замерли и обернулись ко мне.

— Свет, — начал Никита. — Папа тебе поможет, ты не бойся!

Так заметно? И хочется возразить, но я глупо киваю, думая, что всё моё недовольство будет не к месту.

Беру себя в руки, торопясь к этим "джентльменам".

Поднимаемся по лестницам, выходя на дополнительный каток с какими-то дверями.

— Там 2-е раздевалки, а там инвентарная, а там туалет, а там буфет, а там трибуны, ой, ещё мастерская... А там далеко тренерская и судейская, а там ещё sound... — Никита крутится юлой, показывая в разные направления. — Ну, всё, я побежал! Сейчас тренер уже выйдет...

И также стремительно скрылся за одной из дверей. Поразительно! Даже дополнительный зал впечатляет своими размерами.

Наконец налюбовавшись бескрайним пространством, решаюсь обернуться и спросить план дальнейших действий, как вдруг замечаю Артёма уже на той стороне. И куда он? Что там? Такой быстрый.

Присаживаюсь в первое попавшееся кресло, вслушиваясь в мимолетную тишину. Где-то далеко шумит какой-то станок, словно что-то шлифуя. Снова оглядываюсь, но кроме пустых кресел не замечаю ничего. Ну, разве что свет в комнате на той стороне, что Никита назвал "sound".