Гоша направился к странной парочке.

– Дядя Миш, ну что ты тут опять устроил? Час ночи, а ты орёшь. Чё ты до парня докапался? – примирительно обратился Гоша к мужику, которого Гоша хорошо знал – это был местный алкаш дядя Миша.

– А чё он, эт самое… – задыхаясь от возбуждения, начал мямлить дядя Миша, – чё он упёрся как баран? Я ему и деньги сую, а он, сука, ни в какую. Ему что, впадлу чтоли? Он чё, крутой такой? Вон магаз, две минуты туда-обратно, а он стоит как мудак и не хочет.

Гоша вопросительно посмотрел на парня, но тот не торопился ничего объяснять. Он продолжал стоять под фонарём, но, по крайней мере, теперь опустил руки.

– Так, дядя Миш, давай по порядку, – Гоша пошёл на второй заход. – Нормально объясни, что случилось.

– Я же тебе объясняю, – дядя Миша немного успокоился. – Я этого сопляка прошу мне курева купить. В нашем магазине, вон он, рукой подать. Я ему бабло в руку сую, говорю, сходи по-братски, купи сигарет, магаз вот же он, перед тобой, – дядя Миша картинно двумя руками указал в направление магазина. – Этот лошара бабу свою ждёт. Я ему говорю, не придёт она, забей ты на неё. Деньги ему даю, зашёл-вышел, Яву, будьте любезны. Всё! Тут делов на две минуты.

– А сам-то чего не сходишь? – удивился Гоша.

– Опять двадцать пять, я же говорю, там Светка сейчас на смене, она мне не продаёт, сука. Я ей деньги показываю, говорю, бабки есть, я заплачу. А эта тварь слушать не хочет, сидит на кассе и орёт на меня, стерва. У меня уже уши пухнут, курить хочу. А этот баран упёрся и всё тут.

– И ты из-за этого тут концерт устроил? – Гоша рассмеялся. – Яву классическую? Я сам как раз за сигаретами иду, щас принесу, только ты не ори больше, ладно?

Гоша ещё раз посмотрел на угрюмого парня под фонарём, и, буркнув под нос: “ну народ…”, пошёл по направлению к магазину.

Дядя Миша, осознав, что он всё-таки спасён, на радостях моментально забыл свою обиду на парня под фонарём. Он надел куртку, подобрал бутылку и, немного подумав, предложил бывшему обидчику бахнуть мировую, но тот вновь отказался. Тогда дядя Миша открыл бутылку, громко выдохнул и сделал внушительный глоток.

Гоша пересёк двор и вошёл в небольшой круглосуточный магазинчик, который располагался на первом этаже многоэтажки. Внутри было тесно. Небольшое пространство было забито стеллажами с чипсами, сухариками и печеньем, а между ними то тут, то там были втиснуты морозильные камеры с мороженым и пельменями. В магазине не хотелось долго находиться. От одного вида всех этих пёстрых и кричащих этикеток начиналась изжога, а сухие и замороженные полуфабрикаты навевали тоску по домашней кухне.

На кассе сидела продавщица: крупная немолодая женщина со светлыми волосами и чересчур ярким макияжем. Она уткнулась в телефон и не обратила внимания на посетителя. Справа от входа на стуле дремал охранник, с виду такой же неказистый и несуразный мужик, как и дядя Миша, но одетый в мятую форму охранника. На плече формы гордо красовался шеврон с изображением меча и надписью “Стражник”.

– Привет, Свет, – улыбаясь, поздоровался Гоша с продавщицей. – Ты почему дядю Мишу прогнала?

Продавщица отвлеклась от телефона.

– О, Гоша, привет! Он тебе уже поплакаться успел? – ответила Света, подняв глаза. – Да достал этот алкаш. Сколько можно, чес-слово? Я его предупредила в прошлый раз: ещё раз он что-то стащит, больше я его в магазине терпеть не буду, сразу выгоню. Пусть спасибо скажет, что я заявление не написала. Я ему объясняла, что у нас камеры везде, не спрячешься. Но ему разве объяснишь? Он давно все мозги пропил. Вот вчера как раз чекушку и вынес. Прямо под камерой. Ну не идиот?

– Идиот, – подтвердил Гоша. Он понял, что Света, как всегда, скучает на ночной смене. Ей очень хочется потрепаться с кем-то знакомым и обсудить инцидент с дядей Мишей. Но у него на это не было ни времени, ни желания. Он сочувственно вздохнул, развёл руки, говоря как бы: “я всё понимаю” и пошёл вглубь магазина. Гоша успел отвернуться как раз в тот момент, когда Света набирала воздуха для очередной тирады.

Гоша начал ходить по знакомым рядам. До посадки на самолёт оставалось ещё часов десять, и было бы неплохо хотя бы один раз нормально поесть. Гоша дошёл до дальнего угла, где находилась более или менее “нормальная еда”, взял там йогурт, пачку тостов, лапшу быстрого приготовления, нарезку варёной колбасы и пошёл к кассе. Но за несколько шагов до ленты он вдруг развернулся и пошёл опять к прилавкам. Он положил тосты, взял вместо них бородинский хлеб, а потом взял в холодильнике большую бутылку кваса. Теперь можно было идти на кассу.

– Кент четвёрку и Яву классическую, – попросил Гоша, выкладывая продукты на маленькую ленту перед кассой.

– Яву? – переспросила Света и укоризненно посмотрела на Гошу.

– Даже смертникам перед расстрелом давали выкурить сигарету. Нельзя же уж всех радостей человека лишать, – как бы оправдываясь, ответил Гоша.

– Ой, нашёлся у нас мученик, – ответила Света. Она нарочно медленно пробивала товары, а потом долго лезла за сигаретами, чтобы всё это время говорить с Гошей. – Алкаш конченный. А ведь в школе по нему все девки с ума сходили, красивый был, подтянутый, танцевать умел. Он на два класса старше меня учился, так мы все ему записочки писали, ходили смотреть, как он в футбол играет. А теперь что? Лежит облёванный у гаражей и прохожих матом кроет. Тьфу!