На компоте и хлебе долго не протянуть. А работали мы тяжело по восемь часов в день, тягая на себе тяжёлые корзины с виноградом по километровому ряду. Девчонки не наедались в столовой, и мы решили сброситься и пойти в магазин. В этом Богом забытом месте в магазине был только хлеб, яблочное повидло и килька в томатном соусе. Это мы и купили. Повидло я не ела, да и девочки намазав большие ломти хлеба, быстро уговорили небольшую баночку. Осталась только килька. Но это не мой вариант. Девочки уговорили меня съесть хоть одну. Я была настолько голодной, что решилась попробовать. Всю ночь я провела в обнимку с уличным домиком.

После этого случая я стала вызываться дежурить по столовой. И вот счастье. Я могла попросить себе просто гарнир без всяких подлив. Но сил от такой еды и тяжёлой работы у меня практически не было. Все педагоги, сопровождающие нас в течение четырёх лет, посылали телеграмму маме, чтобы она забрала меня, та как они не хотели брать на себя ответственность за моё здоровье.

Разные ситуации в жизни заставили меня научиться есть молочные продукты и варенье с повидлом, но мясо я не ем до сих пор.

Моя младшая дочь также не ест мясо, а я не заставляю.

Вывод: Насилие в еде очень пагубно влияет на психоэмоциональное и физическое здоровье ребёнка. Не всем людям подходит любая еда. Важно учитывать предпочтения детей. Ребёнок никогда не будет голодный. Не надо его пичкать едой. Хорошо, что сейчас есть широкий выбор блюд в кафе, столовых и ресторанах. Но больше всего мне нравится шведский стол.

А ещё очень веселят люди, которые не понимают, когда я говорю, что не кушаю мясо.

– Я не дам тебе мясо. Там только бульончик. И перчик фаршированный.

Так и хочется крикнуть: «Люди, я не кушаю перчики, котлетки, колбаски, тефтельки и прочее! Не бойтесь за меня, я выживу без мяса!»

В своей жизни я ни разу не изменила педагогической деятельности, но хотелось попробовать себя в чём-то ещё. Всё складывалось таким образом, что предстояло сделать выбор, я его сделала.

Вскоре я работала во внешкольной педагогической организации старшим инспектором по кадрам. До этого я более пяти лет преподавала в учебном центре последипломного образования и вела курсы по делопроизводству, кадровому и секретарскому делу.

Мой стол находился в просторной приёмной директора по соседству со столами секретаря и юриста. До меня здесь работали разные люди, совершенно не знающие этой работы и каждый вёл документацию как хотел. В результате чего обнаружилось огромное количество ошибок в служебной документации и в трудовых книжках. О конфиденциальности личных документов расскажу позже.

И так в этом пространстве нас было четверо, включая директрису Евгению Евгеньевну.

Как в любом коллективе здесь были свои негласные правила.

Основное правило, не при каких обстоятельствах нельзя было без разрешения начальства и предупреждения коллег выходить из кабинета даже в обеденный перерыв или в конце рабочего дня.

– Девочки, я в туалет! – робко сообщала коллегам.

– Только недолго, – звучало в ответ.

Полу бегом я неслась по ступенькам второго этажа, а потом в конец коридора, открывая заветную дверь. У нас, у «избранных» из приёмной был свой отдельный туалет, переделанный из бывшей кладовки. Просто почти по центру стоял унитаз, и маленькая раковина с баночкой жидкого мыла. По совместительству этот туалет был архивом, где на стеллажах хранились все кадровые документы и документы других организаций. А ещё это помещение служило кладовкой для инвентаря уборщицы. Это был её «кабинет», где недалеко от унитаза стояла старенькая тумбочка, а на ней лежали булочка и коробочка с кашей.

Я любила приходить сюда, чтобы хоть на миг уйти «со сцены», играя ненужную мне роль. А ещё я могла здесь подышать свежим воздухом. Да-да, вы не ослышались именно подышать, открыв окно и впустив в свои лёгкие капельку живой прохлады. Ведь в приёмной круглогодично работал кондиционер, который весел у меня над головой и монотонно гудел, убаюкивая к концу дня. Ещё в этой многофункциональной кладовке стояли горшки с полу умирающими растениями, а в баночках куча отростков на любой вкус. Я большой любитель не только животных, но и комнатных растений. Вскоре одно из растений, а это было денежное дерево, перебралось на мой рабочий стол. Я ухаживала за ним как за ребёнком, так как считала его частичкой себя в этом чужом пространстве.

Вернусь к первому правилу. В обеденное время нельзя было выходить из приёмной. Во-первых, кто-то мог позвонить, поэтому непрерывно кто-то был должен быть всегда на телефоне. Во-вторых, в любой момент Евгении Евгеньевне могла понадобиться помощь. Например, быстро сбегать за новыми коготками, тушью для ресниц или краской для волос. Это вызывало радость, когда эти поручения выпадали на рабочее время. Ведь тогда можно было хоть на какое-то время вырваться в живой мир, который каждый раз воспринимался как новая реальность. И быстрым шагом скользить по асфальту, наградив себя булочкой. И с чувством собственного достоинства за оказанную честь с особым старанием выполнять королевские поручения.