Евдокия без всяких вопросов выполнила требуемое, а через минуту, слегка порозовевшая, удивлённо сказала:

— Ты прав. Головная боль полностью исчезла, я вновь начала чувствовать запахи, которые пропали после укола странной вакциной. Только лишь небольшая слабость в теле осталась.

— Ну, а теперь завершающий шаг, Евдокиюшка. Выпей енту необычную таблетку, — и отдал ей препарат, который создала Эмилия.

По разгладившимся морщинам на лице жены друга, нам с Яромиром хорошо было видно, как действует «препарат Эмилии».

— Это невероятно. Внутри сил столько прибавилось, сколько их у меня никогда не было. Кому рассказать не поверят.

— Никому не надо об ентом рассказывать, Евдокиюшка. Мою дочу Иришку, за енти таблетки, спецслужбы с фармацевтами чуть не убили. Так что, если хочешь и дальше спокойно жить, тебе придётся молчать про енти необычные лекарства. Такой же комплект, из четырёх таблеток, я для вашего Василия оставлю, но ты и ему скажешь, чтобы языком не тренькал, где ни попадя. А как их надобно принимать, ты уже знаешь. На себе испытала.

— Я всё поняла, Ванечка. Спасибо тебе за всё, — сказала жена друга и заплакала.

— А вот плакать по восстановленному здоровью незачем. Ты о другом должна подумать.

— Ты сейчас о чём говоришь?

— О том, что тебе надо хорошенько покушать, — неожиданно раздавшееся бурчание в животе Евдокии, лишь подтвердило правоту моих слов.

— Я одна есть не буду, только с вами.

— А разве мы когда отказывались от совместной трапезы? — спросил я, и первым пошёл на кухню…

После плотного позднего ужина, мы с Яромиром собрались уходить, вот только Евдокия нас не отпустила. Она постелила нам в комнате их сына Василия. Мне досталась кровать, а Яромиру угловой раскладной диван. Сама хозяйка квартиры отправилась спать в свою комнату.

Утром я проснулся от голосов в квартире. Быстро сменив внешний вид защитного кокона, с пижамы на повседневный костюм, я разбудив внука, вышел в зал. Там вокруг гроба сидело десять человек. Четверо пожилых мужчин были в гражданской одежде с орденскими планками, а один в форме подполковника с общевойсковыми эмблемами. Остальные были неизвестными пожилыми женщинами, их головы были покрыты чёрными платками.

Кивком поздоровавшись со всеми, я прошел в санузел, где справил нужду и умылся.

Приведя себя в порядок, я зашёл на кухню. Там я застал хозяйку квартиры, Петра и Родиона. Поздоровавшись со всеми присутствующими, я сразу получил от Евдокии Филимоновны кружку со свежезаваренным цейлонским чаем.

— Командир, тебя какими судьбами в наши края занесло, — первым спросил Пётр.

— Да вот, почувствовал, что что-то неладное у вас творится, потому-то и прибыл в ваш город со своим внуком. Яромир уже поднимается, я его разбудил. Однако, как мы ни торопились, всё же опоздали. Степану я помочь ничем не смог, так хоть Евдокиюшку немного в чувства привёл, а то она вчера была в таком состоянии, словно следом за мужем в другой мир собралась.

— Тут ты прав, командир, — сказал Родион, — у меня вчера тоже было чувство, что Евдокия за Степаном вслед собралась. Кое-как смог добиться её нормального понимания произошедшего.

— Я и сейчас могу уйти вслед за мужем, — неожиданно сказала Евдокия.

— Ты не дури, девка, — тут же я одёрнул её. — Тебе ещё Василию благословление дать нужно.

— Какое «благословление»?! — удивлённо спросила жена друга, тут же забыв о смерти.

— Как енто «какое»? Родительское благословление. Ваш Василий до сих пор холостым ходит, а ему, насколько я помню, уже больше сорока пяти лет. Кто его благословлять на семейную жизнь должен, а потом со своими внуками нянькаться? Ты и никто другой! Так что, голубушка, даже не думай посмертный фортель выкинуть. У тебя будет жизнь довольно долгая и очень насыщенная.

— Почему ты так думаешь?! — непонимающе спросила женщина.

— Да, потому что, для занятий со своими внуками и правнуками, тебе очень много времени понадобится. Ты поняла меня?

— Поняла, Ванечка. Спасибо тебе на добром слове.

— А я не для красного словца, тебе сейчас всё енто говорил. Моя Вереслава вскоре родит, а для нашего новорожденного у меня уже самый лучший в мире воспитатель имеется. Он в данный момент, занимается с двумя моими племянниками, с детьми младшей сестры моей жены и моего друга, между прочим тоже военного разведчика.

— Командир, а кто по твоему мнению «самый лучший в мире воспитатель»?

— Для меня, моих детей и внуков — мой отец!

— Так он же у тебя, уже больше полвека как умер, — непонимающе сказал Ильин.

— Я тоже так думал, Родиоша. А мой отец оказывается, просто переехал жить в другое место. Ведь ему с фронта, почтальонша на меня похоронку принесла. А я, как ты сам прекрасно видишь, до сей поры живой и здоровый.

— Мы помним, про тот случай, командир, — сказал улыбаясь Родион. — Ведь я же самолично набил морду фельдшеру в медсанбате, что тебя к покойникам определил. А потом, вернувшись в штаб, я сильно избил нашего писаря, отправившего на тебя похоронку домой. За избиение двух бойцов, я получил от нашего начальника штаба два наряда на кухню. Но я о сделанном, никогда не сожалел, ибо ты, командир, всегда был настоящим человеком и другом.