– Вот, выпей, это немного тебя согреет.
– Элендра протянула Рапсодии большую глиняную кружку.

Она оказалась горячей, но Рапсодия продрогла - весна еще только вступила в свои права - и с удовольствием взяла питье. Кружку наполняла золотисто-красная жидкость, от которой поднимался сильный аромат специй. Рапсодия сделала глоток и почувствовала сладкий вкус меда и апельсинов, смешанных с лепестками и плодами шиповника, клевером, корицей и еще чем-то едва уловимым. К Рапсодии мгновенно вернулись воспоминания, которые, казалось, навсегда остались в прошлом.

– Дол моул, - прошептала она и, закрыв глаза, грустно улыбнулась. Мама давала нам его, когда мы приходили с улицы в холодные дни.

– Да, я не сомневалась, что ты его узнаешь, - ответила Элендра.
– Хотя твоя мама, как и моя, использовала, скорее всего, пчелиный мед.

– Я не пила его с детства.

– Людям он не нравится. Даже гвенены и лесные лирины не умеют его готовить. Они всегда кладут туда густую сладкую патоку, а не легкий, прозрачный мед. Настоящий дол моул подавали только в "Придорожной таверне" - очень много лет назад. Сейчас, боюсь, о нем забыли, его поглотило море вместе с бесчисленным количеством других ценностей. Теперь я единственная, кто его пьет и получает удовольствие, по крайней мере так было до сих пор.

– Они сами не знают, чего лишают себя, - заявила Рапсодия.

Элендра легко уселась на ручку одного из кресел, и Рапсодия вдруг почувствовала, что на нее снизошло почти забытое спокойствие. Серые глаза Элендры сияли в свете догорающих углей, она терпеливо ждала, когда Рапсодия заговорит сама, и затянувшееся молчание не казалось тяжким или напряженным.

"А она красивая", - подумала Рапсодия, хотя фигура Элендры не отличалась мягкостью и округлостью очертаний. Широкие мускулистые плечи без слов говорили о ее профессии воительницы, а изборожденное морщинами обветренное лицо указывало на прожитые на открытом воздухе годы. В каждом движении Элендры сквозила уверенность без малейшего намека на высокомерие и одновременно мягкость и доброта. В серебристых глазах Рапсодия видела ностальгическую грусть. Сколько же поколений родилось и умерло на глазах Элендры?

– У тебя, наверное, накопилось множество вопросов, - сказала Элендра, прервав размышления Рапсодии.
– Давай попытаемся ответить на некоторые из них. Я Элендра Андарис, последняя илиаченва'ар. И я тебя ждала.

– Правда? А как вы узнали, что я приду?

– Скорее, я надеялась, Рапсодия. Я ждала возвращения меча два десятка лет. И знала, что он вернется. А с ним придет илиаченва'ар. Я рада, что меч принадлежит женщине, намерьенке, да еще представительнице народа лиринглас.

– А как вы догадались, что я из старого мира?

– Достаточно на тебя посмотреть, дорогая. Кроме того, я не видела ни одного представителя нашего народа с того самого момента, как ступила на эту землю. Мне говорили, что несколько лирингласов покинули Остров со Вторым флотом и высадились в Маноссе, но, насколько мне известно, кроме нас с тобой, не осталось никого из когда-то могучей и благородной семьи, вырастившей великих воинов и ученых.

– Вы можете это сказать только о себе, Элендра, - смущенно пролепетала Рапсодия.
– Но, прошу вас, не нужно приписывать мне качеств, которыми я не обладаю. Я самая обычная крестьянская девчонка. А моя мать была женой фермера.

– Благородство не имеет никакого отношения ни к социальному статусу, ни к происхождению. Дело в твоем сердце. Скажи мне, зачем ты сюда пришла?

– Я хотела бы научиться владеть мечом, если вы согласитесь со мной заниматься, - ответила Рапсодия и сделала еще один глоток живительного напитка.
– Я не заслуживаю такого оружия, если не умею им правильно пользоваться.

– Вот, пожалуйста: желание стать достойной великого оружия, - сказала Элендра, скорее обращаясь к самой себе, чем к Рапсодии. Ее серые глаза сияли.
– А как ты намерена поступить со своим новым знанием, если я соглашусь с тобой им поделиться?

– На самом деле я не знаю. Я прекрасно понимаю, что мои слова звучат глупо, но я думаю, что Звездный Горн попал ко мне в руки не просто так. Может быть, я смогу помочь намерьенам снова объединиться или, возможно, мне удастся положить конец ужасным пограничным конфликтам.

– Желание служить высшей цели, - пробормотала Элендра.
– А что, если ты погибнешь, пытаясь ее добиться?

– Мне кажется, так и произойдет, - спокойно ответила Рапсодия.
– Я чувствую: мое время ограничено, несмотря на то что говорят о бессмертии намерьенов. Я надеюсь погибнуть не зря и сделать этот мир немножко лучше, чем он был, когда я здесь появилась.

– Понимание того, что существуют вещи важнее собственного благополучия, и стремление отдать за них жизнь, - тихо проговорила Элендра, но уже в следующее мгновение голос ее зазвучал громче и увереннее. Она задала Рапсодии последний вопрос: - А если ты решишь использовать меч против лиринов?

– Я разрешаю вам убить меня немедленно и без колебаний. Я никогда не предам свой народ.

– Верность цели и своей крови.
– Элендра улыбнулась.
– Нет, Рапсодия, думаю, ты ошибаешься. Ты не крестьянка. В душе ты истинная лиринглас, кем бы ни был твой отец. И родилась ты, чтобы стать илиаченва'ар. Для меня честь обучать тебя.