Комитетский выдохнул.

— Как у вас товарищ Савельев, все складно получается! — заметил он, достав что-то из кармана. Я различил небольшой блокнот и авторучку.

— Я рассказал как есть. Хотите арестовать меня?

— Вовсе нет, — он сделал всего одну запись в своем блокноте, закрыл его и снова отправил его в карман. — А на заводе «Юпитер», постарайтесь не попадать в поле зрения комитета государственной безопасности. Это не в ваших интересах, уж поверьте. Всего хорошего.

Он медленно обошел меня и открыв дверь, вышел на улицу.

— Подождите... — окликнул я. — Фамилия Лисицын вам о чем-нибудь говорит?

Офицер приостановился, чуть повернул ко мне голову и произнес. — Может быть.

А я судорожно выдохнул — ни фига себе ночное приключение. Я вновь попал в поле зрения комитета, только в очень спорном свете. Не к добру это.

Постояв еще несколько минут, я все-таки отправился домой. Постучал в дверь.

Спустя минуту, она открылась. На входе стоял отец, одетый в бесформенное спортивное треко и заправленной в них белой майке. Он очень удивился моему неожиданному появлению.

— Леша? Ты чего это, случилось что-то?

— Нет, па. Все нормально, просто непредвиденные обстоятельства — завтра у меня еще одно увольнение и комбат решил не гонять меня туда-сюда без веской причины. Поэтому я дома.

Пришла мама.

— Лешка? Ты все больше нас удивляешь. Ну, чего стоишь, раздевайся уже. Чай будешь?

— Это как раз то, о чем я сейчас мечтаю, — улыбнулся я. — И еще о булочках.

— Сейчас будут тебе булочки. А ты чего такой бледный? Замерз, что ли?

— Ну да, на улице похолодало. Ночь уже почти на дворе.

Постарался не показывать, что голова загружена произошедшим, хотя это было непросто. Настя уже спала, отец посидев немного, тоже отправился спать. А мама сразу раскусила, что меня что-то тревожит. На то она и мать, все чувствовать на подсознательном уровне.

— Леш, что произошло? — спросила она, подсев ближе. — Я же вижу, что-то не так.

— Да все нормально, мам. Начальник на завтра задачу поставил, а я понятия не имею, как ее выполнять. Ну и сама понимаешь, сроки ограничены одним днем.

— Ясно. Вот сейчас покушаешь, отдохнешь. А завтра с утра, все само в голову придет. Я отцу так же говорю. У них сейчас на работе тоже проблем хватает, какая-то кадровая перестановка. Отца, кстати, на четвертый блок переводят.

— Да? — напрягся я. Этого только не хватало. — А отказаться можно?

— Не знаю, — вздохнула мама. — Сам у него завтра спросишь. Ему к девяти на смену.

Допив чай и булочки, я отправился в ванную. Хотелось по человечески, никуда не торопясь, принять ванну, при этом не оглядываясь на время. Здесь меня никто торопить не будет.

Спать я отправился уже после двенадцати. Родители уже спали, а вот мне сон все не шел. Было над чем подумать.

Напрашивалось одно. На заводе «Юпитер» были свои представители комитета, именно в их поле зрения я и попал. При этом, они и понятия не имеют, что всеми моими служебными перемещениями руководит Андрей. Видимо, уровни совсем разные. Но я не исключаю вариант, что они уже обо всем догадались.

Хорошо хоть что ночной гость оказался не из не тех, кто отдавали распоряжения Валере Степанову. Тут разговор был бы короткий — пристрелили бы меня где-нибудь в темном переулке и все. Чтобы нос не в свое дело не совал, а метод прост и оригинален.

В какой-то момент я даже засомневался, а вывезу ли все это? Не слишком ли крутую задачу я себе поставил?

В конце концов я все-таки заснул. И мне снова приснился сон, чего не случалось уже давно. Снова вмешательство высших сил или это я себе просто накрутил?!

Я снова был в Припяти, рядом здание «медсанчасти № 126». Выли сирены скорой помощи, тут и и там стояли «Рафики» с открытыми дверями. Еще был «ГАЗ-66», какая-то «Волга». Повсюду была милиция в респираторах, военные с болтающимися на шеях «Лепестками». Бегали врачи, медсестры. Прямо на асфальте лежали на половину раздетые, обожженные и израненные пожарные, привезенные машинами с ЧАЭС.

Я поднял голову вверх. Далеко справа был виден черный дым, идущий к северу — горящий энергоблок продолжал отравлять воздух.

Очевидно, это утро двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года. Авария произошла несколько часов назад, возле медсанчасти царила полная неразбериха. Гражданских, большая часть которых были жены пострадавших пожарных и работников станции, не пускали и старались оградить.

Одетые в черно-белые костюмы пожарной защиты люди, с белыми касками на головах выглядели просто кошмарно. Обожженные, красные, грязные. Некоторые были перевязаны грязно-белыми бинтами, на лицах вата и марлевые повязки. Многих рвало прямо на асфальт, да что там — рвота была буквально повсюду. Я даже чувствовал этот запах...