— В следующий раз, скелетик наш, прикрывай дверь.

Тётка возникла ниоткуда, а может и была в комнате. Я потерла глаза и присела на постели, пока она улыбалась, глядя на меня.

— Ко мне-то рыцари не лезли, а вот к тебе могут. — Она сложила руки на груди и усмехнулась, когда я скривилась. — Это твои придирки. Парней здесь очень много, особенно сейчас. Узнают, что дверь открыта, и жди гостей.

Тёть Соня задорно мне подмигнула, а я рассмеялась.

— Хорошо, повешу на дверь амбарный замок.

— Одобряю. Ну их! Успеешь еще. — Тётушка разворачивается и идет к выходу, пока я с неохотой сползаю с кровати. — Завтрак уже на столе. Только тебя ждем.

Ее голос долетает уже из-за пределов комнаты, а я осматриваюсь. Порядки еще наводить и наводить. Уже не терпится внести капельку себятинки в холодный интерьер.

Только вместо этого я топаю в ванную и привожу себя в порядок. К столу подхожу уже бодрая и очень голодная.

— Я вот не понимаю, в кого у твоей дочери такой аппетит и охренительный метаболизм, м?

Тёть Соня жует бутерброд и хмурится, наблюдая за мной. В меня влетает уже третий мини бутер с сыром и помидором. Вкуснятина отменная, если учитывать то, что он горячий. М-м-м…

— Сонь, выражайся приличнее. Мы же не у тебя в кафе, где нужно ставить прыщавых подростков на место.

— О-о-о, Машуля, ты давно подростков не видела. — Тётя откидывается на спинку стула и вытирает губы салфеткой. — Там давно прыщей нет. Усы и бороды по колено. Тренд! — Тётя закатывает глаза. а я посмеиваюсь, вспоминая одноклассников, парочка из которых походила под описание.

— Это не отменяет того, что они подростки.

— Машка, вот ты как была занудой, так и осталась. — Отмахивается тёть Соня, а я увлеченно наблюдаю за их беседой. — В детстве знаешь, что она творила, а сейчас…

— Сонь!

— Машу-у-уня.

— Лучше про кафе расскажи, а не про мои шалости. — Мама почему-то краснеет, а тёть Соня тяжело вздыхает.

— Да, не спрашивай. Все пошло как-то…

— Что случилось? Может помочь чем-то?

Мама напрягается, и я вместе с ней. Понимаю, о чем она думает. Приехали тут, понимаешь… На готовенькое…

— Чем ты поможешь? Пару официантов уволила. Платить им пока нечем. Все из-за одного остолопа… Чтоб его…

— Я могу поработать.

Вклиниваюсь, а мама замирает с открытым ртом.

— Официанткой?

— Да, просто помогу.

Энтузиазма прибавляю, чтобы разрешили. Надо ведь как-то отработать дорогие курсы и проживание в доме у тёти. Не все матери потеть.

— Не знаю… Мань?

— Я могу одна пойти. У Леси курсы…

— Ма-а-а, они же не на весь день. После них. Тёть Соню надо выручить.

— И ты будешь бесплатно работать?

Брови родственницы лезут наверх, пока я усердно киваю. Ну, а что такого? Мы же семья вроде как.

— Мань? Последнее слово за тобой.

Обе смотрим на маму. Тётка с изогнутыми в вопросе бровями, а я молящими глазами.

— Хорошо, но при одном условии.

Условия у мамы были всегда. Что бы не случилось, она постоянно брала с меня обещание. Наверное, из-за моего отца в ней произошли такие изменения. Страх, что я не сдержу слово, и ей будет больно. Не знаю, что произошло у нее с моим другим предком, но результат на лицо.

Его я не знала, не видела даже на фото и не хотела видеть.

Зачем?

Человека в моей жизни не было. Мама всегда воспитывала меня одна. Бабушка и дедушка жили в Сибири, и приезжали раз в пятилетку. Плохо переносили жару на юге страны, да и возраст у них был почетным. Обоим под семьдесят.

Поэтому мамуля стала для меня и мамой, и папой, и дедушкой, и бабушкой, и братом, и сватом… В общем, всеми родственниками в одном лице. Она — мое все.

И…

Это причина моего полного послушания.

Не было ситуаций, когда бы я встала на дыбы и потребовала от нее что-то, закатила истерику или поставила перед фактом. Мы советовались, я строила щенячьи глазки, а мама не могла устоять. Находили общий язык, как могли.

Неловкое молчание возникало лишь при упоминании отца кем-то из нас, или другими людьми. Настроение, портилось у нее моментально, и разговаривать на эту тему мама не хотела. Некое семейное табу.

Разобрать вещи у меня снова не получается, потому что тёть Соня ведет нас в свое кафе. Я успеваю лишь накинуть на себя платье-рубашку, которая скрывает фигуру, выделяя лишь талию тонким ремешком. Волосы снова убираю в хвост, чтобы не жариться на солнце.