Это проверка.

Я привыкла к ним. Иногда я даже сама так делаю, но на этот раз это не приведет меня ни к чему хорошему.

Если я нагнусь, он получит надо мной странную власть. Он сможет командовать мной так же, как Коннор Кобальт простыми словами заставляет людей выполнять его приказы.

Это дар манипулятора.

Я даже и близко не обладаю подобным. Думаю, я слишком сильно поддаюсь своим эмоциям, чтобы оказывать такое влияние на других людей.

— Возьмите их, — говорит он, его взгляд снова останавливается на моей груди.

Я напоминаю себе, зачем мне нужен Скотт и почему я хочу, чтобы обилие камер фиксировали каждый мой шаг. Я делаю вдох. Хорошо. Ты должна это сделать, Роуз. Чего бы это ни стоило. Я морщусь и опускаюсь на колени. В платье. Это работа для личного помощника, а не для клиента.

Я слышу, как он щелкает ручкой, пока я собираю бумаги. На мне нет топа с глубоким декольте, который выставлял меня бы во всей красе. У меня также нет огромной груди, на которую можно было бы поглазеть. Максимум, что он может сделать, это шлепнуть меня по заднице и попытаться заглянуть мне под платье, край которого угрожающе задирается на бедрах.

Когда я поднимаюсь и бросаю бумаги на стол, его губы изгибаются вверх.

Скотт Ван Райт (мудак) 1 — Роуз Кэллоуэй (жалкая) 0.

Я сажусь на ближайший стул, пока Скотт пихает контракты в свой портфель.

Мой парень настаивал на том, чтобы привести на встречу своего юриста, но я не хотела, чтобы Скотт подумал, что я не могу справиться с ситуацией самостоятельно. У меня не будет юриста, пока за мной следят камеры, и я предпочла бы взять дело в свои руки.

Не то чтобы я проделываю огромную работу.

Если бы я приказала Скотту что-то сделать, он бы посмеялся надо мной. Но я посещала несколько юридических курсов до окончания Принстона. Я знаю свои права.

— Чтобы было понятно, Вы работаете на меня, — напоминаю я ему. — Я наняла Вас для создания шоу.

— Это мило. Но после того, как Вы подписали контракт, Вы официально стали моей работницей. Вы равноценны актрисе, Роуз.

Нет.

— Я могу Вас уволить. Вы не можете уволить меня. Это не делает меня Вашей работницей, Скотт. Это делает меня Вашей начальницей.

Я жду, что он откажется от этой проигранной битвы, но он качает головой, как будто я не права. Я знаю, что я права... Так ведь?

— Моя продюсерская компания единолично владеет всем, что сестры Кэллоуэй снимают на центральном телевидении. Чтобы меня уволить, нужна веская причина и Вы не можете пойти к другому продюсеру. Я — Ваш единственный шанс на реалити-шоу, Роуз.

Я помню эту оговорку, но я никогда бы не подумала, что это станет проблемой. Я полагала, что за весь съемочный процесс буду рядом со Скоттом, может быть, два раза. Но это были его первые слова, когда он вошел в конференц-зал: «Мы будем часто пересекаться».

Прелестно.

Мои глаза вспыхивают. Я должна уступить. Он победил. Каким-то образом. Я ненавижу это.

— Итак, раз теперь всё ясно, — говорит он, присаживаясь и придвигаясь ближе ко мне. Его колени почти упираются в мои. Я полностью цепенею. — Есть несколько нюансов, которые мы должны обсудить, на случай, если Вы неправильно поняли их в контракте.

— Я всё поняла правильно.

— Ну, очевидно, Вы не использовали часть своего мозга, иначе Вы бы поняли, что теперь работаете на меня. И мы бы не тратили… — он смотрит на свои часы, — ...пять минут моего времени.

Он одаривает меня ехидной улыбкой, словно я маленькая девочка.

— Я не идиотка, — отвечаю я. — Я окончила университет с отличием...

— Мне плевать на Ваш гребаный диплом, — отрезает он. — Вы теперь в реальном мире, Роуз Кэллоуэй. Ни один университет не научит Вас ориентироваться в этой индустрии.

У меня закрадываются сомнения. Я не так много знаю о реалити-шоу, но достаточно давно знакома со СМИ, чтобы знать, что это может помочь кому-то так же сильно, как и уничтожить их.

И мне нужна эта помощь.

Я прекрасно понимаю, почему телеканал заинтересовался дочерьми Fizzle. Бренд моего отца последние два года обгоняет Pepsi по продажам, и он работает над тем, чтобы сделать Fizzle самой популярной газировкой в южных штатах. Мы должны быть такими же неизвестными, как лицо, стоящее за Coca-Cola, но с тех пор, как моя семья оказалась в центре внимания общественности, мы находимся под пристальным вниманием, и всё из-за скандала с моей младшей сестрой.

Мой бренд должен был взорвать все СМИ и прессу, но имя Calloway Couture было связано с грязными секретами Лили. И то, что когда-то было процветающей линейкой одежды в H&M, осталось без средств к существованию в коробках и ящиках, сваленных в моем нью-йоркском офисе.