— Завтра Хэллоуин, — обращается Ло к Коннору. — Ты знаешь какие-нибудь хорошие костюмированные вечеринки? Лили хочет пойти на одну.

Он рассматривает возможность пойти куда-нибудь? Я чуть не подпрыгиваю от восторга.

— У Ло день рождения, — быстро добавляю я, слишком взволнованная, чтобы сдерживаться.

Ло бросает на меня мрачный взгляд, но я улыбаюсь. Ничто не может меня расстроить. Только если мы наконец-то пойдем на вечеринку вдвоем.

Коннор сверкает своими жемчужными зубами.

— Твой день рождения на Хэллоуин? Это чертовски круто. Что касается вечеринок, я знаю около пяти человек, которые их устраивают.

Неудивительно. Коннор ясно дал понять, что у него много связей, и он собирает их везде, куда бы ни пошел.

— Я не собирался идти, так как большинство хозяев — обеспеченные мудаки, но я сделаю исключение и отведу вас обоих в наименее дерьмовую из всех.

— Зачем делать исключение для нас? — спрашиваю я. Затем мое лицо озаряется. — Я твоя любимая ученица?

Он качает головой.

— Черта с два. Но ты заполнила мое резюме, так что не ищи другого репетитора. И если честно... — его глаза метались между Ло и мной с растущей улыбкой. — Fizzle и Hale Co., вы оба до сих пор не поняли, кто я такой. И у меня хорошее предчувствие, что вам было бы наплевать, если бы вы узнали, — он идет с книгами в руках к двери. — Удачи завтра. Я позвоню тебе, Лили, насчет вечеринки.

Ло поворачивается ко мне и, наклонив голову, спрашивает: — Кто, твою мать, такой Коннор Кобальт?

Я чувствую, что должна знать.

Глава двадцатая

.

Спустя один запрос в Google мы находим информацию о нашем новом друге.

Ричард Коннор Кобальт — сын многомиллиардной корпорации, которая владеет более мелкими компаниями, занимающимися красками, чернилами и магнитами. В отличие от Hale Co., Cobalt Inc. маркирует свою продукцию более мелкими дочерними названиями, такими как MagNetic и Smith & Keller Paints. Так что я чувствую себя немного менее глупо из-за того, что не понимала престижа его семьи.

И Коннор прав. Его богатство не меняет моего представления о нем. Возможно, он использует нас, чтобы получить место в Уортоне, но он делает это с помощью репетиторства, а не выпрашивает у меня рекомендации от моего отца. Если уж на то пошло, я думаю о нем еще более высоко. Он мог бы довести свое имя до самого верха. Я уверена, что он пользуется своими связями, но есть и подлинное трудолюбие и стремление быть лучшим.

Кроме того, если Коннор добровольно тратит 48 часов на подготовку к экзамену для случайной девушки без денежной компенсации, интересно, сколько у него на самом деле близких друзей. Возможно, ни одного.

После теста я присаживаюсь в удобное, немного затёртое кресло в комнате для общения. Я набираю номер своей сестры.

Проходит один круг вызова, прежде чем она отвечает.

— Как дела? — фоновый шум трещит в динамике. — Эй, осторожнее! — кричит на кого-то Роуз. Она снова прикладывает трубку к уху, ее голос звучит более отчетливо. — Извини. Я иду по кампусу, и какой-то придурок бросил в меня фрисби. На мне каблуки и шуба. Этот наряд не кричит я хочу играть.

— Наверное, он подумал, что ты симпатичная, — говорю я с улыбкой.

— Да, но я не собака, которая вскочит при виде игрушки, — она тяжело вздыхает. — Почему ты позвонила? Это должно быть важно.

— Это не так, — говорю я.

— Я просто предположила, так как ты была инициатором звонка, — она говорит немного рассеянно.

— Если сейчас неподходящее время, я могу позвонить позже.

— Нет, нет, нет. Я просто перехожу дорогу. Машины сбивают пешеходов, даже если мы пользуемся пешеходными переходами. Ты же знаешь, как это бывает, — я знаю. Безрассудное вождение и слишком много людей, пытающихся перейти на другую сторону улицы — это очень опасная комбинация.

— Ну, я решила нанять репетитора по экономике.

— О, это здорово. Как прошел твой экзамен?

— Эх, не уверена. Надеюсь, я сдала, — я закидываю ноги на подушку кресла. — Ты знаешь репетитора.

— Что? — отмахнулась она. — Кого?

— Коннор Кобальт.

Она вскрикивает. Мне приходится держать телефон подальше от уха.

— Этот ублю... — она продолжает свою череду ругательств, заканчивая словами: — Мудак, он тебя учит?

— Да.

— Знаешь, моя команда победила его на последнем турнире «Академического Кубока», но он был одержим тем, что знал какого-то британского философа 18 века, который повлиял на Фрейда. Он не хотел об этом молчать, — у нее пена у рта. — Он такой раздражающий, но ты, наверное, уже знаешь об этом.