Через несколько мгновений она возвращается с острым ножом.

— Я полагаю, что мы можем использовать его как оружие, если понадобится.

Я качаю головой на ее уровень безумия и осторожно начинаю разрезать ленту.

Когда коробка, наконец, открыта, я осторожно откидываю крышку; мое сердцебиение учащается настолько, что кажется, будто толпа возбужденных ирландских танцоров исполняет в моей груди Танец Реки [9] .

Это должно быть от Лиама.

К верхней части чего-то похожего на холст, завернутого в коричневую бумагу, прикреплена записка.

Не позволяй печали из прошлого или страху перед будущим помешать вам обрести счастье в настоящем.

Сегодня речь идет не о старых воспоминаниях, а о создании новых.

Я осторожно передаю записку Лоре-Нел, чтобы она прочитала, и осторожно начинаю снимать коричневую бумагу.

Изображение, показанное ниже, заставляет мое сердце расширяться, выдавливая кислород из моих легких. Это так красиво, что я буквально с трудом дышу сквозь переполняющие меня эмоции.

Я смотрю на видение, в котором я держу Серен за руку, пока мы идем одни по тому, что можно описать только как рай.

Полевые цветы растут у наших ног в ярких оттенках жизни, деревья раскрываются, чтобы позволить нам безопасно пройти, их листья падают вокруг нас в спектре цветов, и яркие бабочки танцуют при нашем появлении. Это рука, которая появляется из неоткуда, тянется, чтобы удержать мою, что привлекает мое внимание, в то время как Серен выглядит совершенно умиротворенной, но в то же время настороженной, счастливой и любимой.

— Черт возьми!

Тихое восклицание Лоры-Нел и внезапное появление рядом со мной заставляют меня повернуть голову, чтобы посмотреть на нее, но она не смотрит на меня, она так же заворожена, как и я изображением перед нами.

— У этого мальчика невероятные способности, — говорит она. Ее слова полны благоговения.

Мы обе стоим в тишине, впитывая каждый дюйм. Наши глаза опьянены цветом и жизнью, изображенными перед нами.

— Что в другом пакете?

На ее вопрос я заглядываю глубже в большую коробку и нахожу завернутый подарок с большим ярко розовым бантом сверху.

Когда я не двигаюсь достаточно быстро, чтобы забрать второй подарок, Лора-Нел использует это как возможность схватить его, переворачивая прикрепленную бирку и читая вслух сообщение. — Для Серен — пускать пузыри, это счастье.

Она смотрит на меня, ожидая разрешения, и я киваю, зная, что не могу подарить Серен подарок без просмотра, на случай, если это ее расстроит.

Разрывая бумагу, как будто это Рождество, она показывает подарок внутри и восклицает. — Черт возьми, кто этот парень и где я могу получить себье такого?

В ее руке дорогая детская машина для мыльных пузырей.

Мое и без того переполненное до предела сердце переполняется еще больше от самого продуманного подарка, который кто-либо когда-либо покупал для моей сестры.

Она любит пузыри.

Откуда он узнал, что она любит пузыри, или это просто удачная догадка?

В любом случае, он все равно купил подарок для ребенка, которого даже не знает, просто потому, что она моя.

Я должна написать ему.

— Ты должна поблагодарить его.

Я оглядываюсь на прекрасное произведение искусства, прислоненное теперь к пустой коробке.

— Я знаю.

Лора-Нел ставит подарок для Селен на пол у кофейного столика и подходит, чтобы встать рядом со мной, обнимает меня за плечи и следит за моим взглядом на холст перед нами.

— И, поблагодарить его, я имею в виду твое тело.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, прищурив глаза от ее комментария.

— Что? Было бы невежливо не поблагодарить его за добрые и заботливые подарки, не пошевелив хотя бы губами.

— Я напишу ему.

Она фыркает, опускает руку и начинает собирать разбросаную оберточную бумагу.

— Хоть раз в своей короткой, но упрямой жизни ухватись за эту возможность и держи ее за яйца и борись за свое счастье. Не упусти этот шанс, у меня такое чувство, что ты пожалеешь об этом больше, чем в первый раз, так что иди, забери своего мужчину и сделай его снова своим.

— Я…

— Не смей говорить мне, что ты не можешь или ты отпускаешь его только потому, что он заслуживает лучшего; он хочет тебя, и ты хочешь его, остальное дерьмо в жизни не имеет значения.