Криво улыбаюсь, заставляя себя взглянуть Маркосу в глаза.

Иногда трудно смотреть ему в глаза; мужчина ничего не упускает и видит все. Даже то, что «закапывают глубоко в землю, а затем прикрывают листвой».

— Ладно, Cabron, давай ловить рыбу. Ты все еще проигрываешь мне в счете с прошлой недели, — Маркос подмигивает, прежде чем вернуться к своей работе, — как с рыбой, так и с шутками. Мне нужны новые, специально для тех старых козлов с пристани.

Чем мы и занимаемся — рыбачим и обмениваемся шутками в так называемой игре «рассмеши другого», и речь идет не о вежливом «ну, это было неплохо», а о том, чтобы довести друг друга до истерического хохота.

На прошлой неделе у меня закончились все шутки. Беспокойство по поводу возвращения домой, на свадьбу Джейка и Эммы, разрушило все мое беззаботное настроение.

Не потому, что мне не хочется быть частью их «главного дня», а потому, что не желаю вернуться домой и столкнуться с женщиной, от которой сбежал.

— Ладно, что делал слон, когда пришел Наполеон?

Маркос замирает, обдумывая мои случайные слова.

— Это не имеет смысла, Cabron. Я говорил о шутках, а не загадках.

Повторяю свой вопрос с улыбкой в голосе. Когда произношу загадку в третий раз, то вижу, как мужчина начинает злиться. Замечаю его реакцию, потому что уже видел подобный случай — мой брат Айзек был вне себя, когда я доставал его тем же вопросом.

— Ну и что он мог делать? — рычит Маркос на меня через плечо, а я посмеиваюсь и продолжаю наматывать катушку одной из своих удочек.

— Что дела… — не успеваю повторить вопрос, как он сердито перебивает меня.

— Я слышал тебя и в первый раз, не знаю, что слон мог там делать, черт возьми. Это не смешная шутка!

Ничего не могу с собой поделать, смех почти вырывается из меня, пока я изо всех сил стараюсь подобрать слова.

— когда пришел наполе…

— Не смей, мать твою, повторять, или я выброшу тебя за борт.

— Да погоди ты, — вскидываю руку в знак того, что мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями. Как только могу говорить сквозь смех, то подношу руку к уху: — просто вслушайся, ворчун.

Маркос со злостью смотрит на меня, а я изо всех сил стараюсь не расхохотаться.

Затем прочищаю горло.

— Что делал слон, когда пришел на поле, — делаю пальцами «кавычки», — он? Ну?

Маркос все еще смотрит на меня озадаченно, прежде чем вижу, как ясность омывает его лицо. Он наклоняется, поднимает банку с рыбьими потрохами, которые мы используем как приманку, и одним быстрым движением переворачивает ее мне на голову.

— Вот это, Cabron, действительно смешно!

На мгновение я теряю дар речи, рыбьи внутренности стекают по моему лицу и скапливаются в воротнике рубашки поло.

Когда с моих губ срывается первый взрыв хохота, Маркос откидывает голову назад и смеется, как последний дурак.

— Но ты так и не ответил. Я начинаю задумываться, действительно ли ты понял, о чем шла речь.

Мужчина перестает смеяться и хватает вторую банку с наживкой.

— А, может, тебе нужно еще несколько, например, десяток потрохов на твоем личике? Конечно же я знаю ответ, и это не шутка, так что на этой неделе ты опять в проигрыше.

Я протестую с широкой улыбкой на лице, когда он начинает поднимать банку с потрохами чуть выше.

— Ладно, ладно, твоя взяла. Если тебе нужно жульничать, чтобы победить меня, я не против.

Маркос мягко улыбается мне, и легкость сменяется на его лице неведомым чувством.

— Нет, Cabron, это ты победил. Вот она — жизнь, которую я, наконец-то, вижу в твоих глазах, и ты прекрасно в нее вписываешься.

Затем он отворачивается, продолжая заниматься своими делами, пока я стою под палящим солнцем, с легкой улыбкой на лице, и воняя тухлой рыбой; но все же мое сердце обретает чуть больше свободы.

И все это благодаря слону, который имеет склонность к зелени.

Лиам

Маркос поймал больше рыбы, чем я, и заявил, что на этой неделе победа снова за ним.

Когда несколько часов спустя я ухожу с пристани, ощущая запах дохлой рыбы, обжигающий ноздри, и остатки рыбьих потрохов, все еще прилипших к шее, то слышу, как он разговаривает с другими рыбаками и владельцами лодок: «что делал слон…». Маркос смотрит на меня и подмигивает, прежде чем вернуться к своей восхищенной аудитории.

Возвращаюсь в свою квартиру, чувствуя себя гораздо лучше, и улыбка не сходит с моего лица.