— Почему сорок? — поинтересовался я.

— Традиция такая у дарсийского суда, — усмехнулся Эскобето. — Если приговорили к смерти через повешение, то будь добр провисеть там сорок дней ровно. Ее так и называют: «пеньковая гостиница».

— Зато какие возможности у Вольного Братства появятся, если мой план сработает, — было немного жутковато от слов Эскобето, но давать обратный ход равносильно трусости и слабодушию.

— Согласен, очень заманчивый план, — Китолов глубоко задумался, подергивая кончик бородки. — Я бы попробовал. Мы же ничего не теряем. Золото останется у нас. Через годик пришлем посланцев в Скайдру и встретимся с Игнатом, если он еще будет жив. А там и поговорим.

— А не ведет ли Игнат свою игру? — оскалился Гасила. — Бросил весь флот Братства на караван, с какой-то легкостью отбил два галеона, а теперь собирается сбежать с девкой! Я бы ничего не сказал, если бы он взял золото и отчалил куда подальше. Вместо этого Игнат рвется в Дарсию!

— Без золота, — напомнил я.

— Да плевать! — Гасила ткнул в мою сторону пальцем. — Все это странно!

— Что странного? — я пожал плечами. — Девка пойдет на выкуп. Получу деньги со сквалыги Толессо и устроюсь под боком у короля. Самое лучшее место там, где тебя не догадаются искать.

— Все равно странно! — уперся Гасила. — Я почему-то перестал верить Игнату!

— Твои слова — это лишь твои слова, — с грозным видом я встал напротив пирата. — Ты меня обвиняешь, не предъявив доказательств. Не хочешь выйти в круг? Боги все рассудят.

— Эй, уважаемые! — заволновались вокруг нас. — Не стоит сюда богов приплетать!

Фрайманы правы. В так называемый «божий круг» вызывают в одном случае: когда нет возможности предъявить обвинения по факту или защититься от них без свидетелей. Победитель, само собой, оказывается прав. Только давно прошли те времена, когда к такому ритуалу относились с суеверным трепетом. Призывать богов в свидетели дело, скорее, ненадежное. Все теперь знают, что победить может только сильный, умелый и удачливый. Боги, как и морской дьявол, здесь ни при чем. Им вообще плевать на человеческие страсти.

Гасила побледнел. Именно я считался среди пиратской братии умелым и удачливым. Победил на ристалище, играючи завоевал Мофорт и отобрал гравитоны у Старейшин, атаковал «золотой караван» и увел два галеона со слитками. В мою флотилию уже косяком валит народ, желая служить под черно-зеленым штандартом. Кому-то это не нравится.

Я ждал ответа, не отрывая взгляда от Гасилы.

Пират сдался и как-то сразу обмяк. Правильно. Не строй из себя героя. Жестокость и безрассудство не дают преимущества в поединке. Победит тот, кто более хладнокровен и быстр.

— Так что решаем, уважаемые фрайманы? — Эскобето усмехнулся, прочувствовал перелом в нашем коротком противостоянии. — Разбегаемся или героически гибнем в бою за Керми?

Вопрос был поставлен таким образом, что противники бегства автоматически становились смертниками, и оставались на архипелаге, дожидаясь дарсийский флот. Против не оказалось никого.

— Прекрасно, с этим определились, — Эскобето оживился. — Теперь проголосуем за план Игната.

В этот раз за меня были четверо. Гасила выразил недоверие, и к нему, слегка поколебавшись, присоединился Зубастик. Что ж, именно такой расклад я и ожидал. Эскобето, Кот и Китолов пусть и были людьми жестокими и циничными, но в уме им не откажешь. Я предлагал отступить, чтобы вернуться через какое-то время обратно уже победителями. Они выбрали правильную дорогу.

Зубастик и Гасила, если не одумаются, закончат жизнь на виселице или в какой-нибудь грязной таверне малообитаемых островов. Впрочем, уговаривать их я не собирался. Мне важна легитимизация своего плана. И я ее добился.

Мы покинули душную каюту Дикого Кота и высыпали на палубу. Солнце уже скрылось за горизонтом, и вечерние сумерки легли густыми мазками на поверхность залива, где расположились корабли флотилии Кота и наши флагманы. Вдоль берега цепочкой зажглись фонари. Местная стража на причалах бдит. Свободные от вахты пираты сейчас находятся на берегу в обнимку с бутылкой или с какой-нибудь девицей. Оглядываюсь по сторонам, нахожу «Тиру». Там сейчас хозяйничает Паскаль под присмотром дона Ансело и двух десятков штурмовиков. Честно, нет доверия к подшкиперу. Вроде бы исполнителен, старательно выдерживает дистанцию, не старается показать себя до тошноты верным. Но в душе у меня кошки скребут, когда Паскаль остается вместо меня на борту.

Нет здесь верных людей, кроме тех, кто пришел со мной на архипелаг. С ними я и уйду. В моей флотилии осталось пять кораблей. Из верных шкиперов остался только Эктор Рыжая Борода. Харсли погиб. Впрочем, среди моих оппонентов тоже потери: вместе со своим «Дельфином» утонул Джейрис Прохвост, тяжело ранен Линди Малыш. И тем не менее, я должен поговорить с Паскалем. Есть одна идейка.

Я нашел моих гребцов, о чем-то оживленно разговаривавших с парнями Дикого Кота. Свистнул их, подзывая, и показал, что пора возвращаться. По штормтрапу спустились в шлюпку. К вечеру волна усилилась, и нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы добраться до «Тиры».

На палубе меня встретил Михель. Его доклад был кратким. Все в порядке, никто не делал попыток бузить или захватывать флагман. Я попросил его позвать Паскаля в мою каюту.

Подшкипер появился чуть ли не сразу, как только я скинул пояс с оружием и камзол.

— Звал, командор? — спросил Паскаль, приоткрыв дверь.

— Заходи, не жмись, — махнул я рукой, пристраиваясь за столом. — Пить будешь?

— Не отказался бы, но не буду, — мотнул головой помощник. — Мне еще вахту расставлять. Что-то важное?