Кома — это ещё не смерть и намного лучше, чем ничего. Я успокоила свои нервишки, которые разошлись не по-детски, пока мама, дядя Антон и медсестра что-то разборчиво обсуждали шепотом у меня в палате, кидая попеременно задумчивые взгляды.

— Когда я могу увидеть Арчи? — требовательно спросила, намереваясь встать, если вдруг кто-то посмеет отказать. Как тут спокойно лежать, зная, что мой любимый как никогда нуждается в тепле и поддержке!

— Мы сейчас это обсуждаем, — ответил за всех дядя Антон, понимания намеренья бесстрашной девочки.

Через несколько минут меня посадили в каталку и везли в палату Артура. Моего Артура, который находился между жизнью и смертью. Сейчас всё полностью зависит от меня, кто бы что не говорил. Говорят, что люди выходят из комы, когда с ними говорит близкий или человек, который больше всего времени проводит с пациентом. Надежда на рвение Артура и моё желание.

Меня завезли в палату, бережно подвезя каталку к кровати. Арчи выглядел, мягко говоря, плохо: кожа непонятного розовато-серого оттенка, возле глаз впалые тёмные круги, руки залеплены пластырями, откуда проглядывали царапины. Сердце болезненно сжалось при виде мужчины, который выглядел всегда неотразимо и заставлял бабочек летать внутри живота. Медсестра прикрыла за собой двери, оставляя нас наедине.

— Вот и я, Артур, — голос постепенно пришёл в норму и перестал напоминать бомжа Васю с соседнего двора. Шутки-шутками, а разрядить обстановку хотелось. — Надеюсь, что ты меня слышишь.

Я ожидала хоть какой-то реакции на свои слова, но не стоит возлагаться на чудо с первых секунд общения.

— Я получила твою записную книжку, — улыбнулась, доставая упомянутый предмет из небольшой сумки сбоку кресла, — когда-то мы исполним все причины, написанные тут.

Я положила свою ладошку на его и еле ощутимо сжала. Мне кажется, что человеку в такой ситуации крайне необходимо слышать не только голос, но и чувствовать прикосновения.

— Могу сказать точно, что двадцать восьмое уже в твоих руках, — я тепло улыбнулась своему спасителю и послала воздушный поцелуй, — возвращайся ко мне, я так скучаю…

Не плакать, только не плакать! Я вздохнула поглубже, прогоняя набежавшие слёзы, чтобы не расстраивать Артура. Зачем сейчас эти отрицательные эмоции, которые рвутся наружу? Ещё с палаты выгонят и скажут напоследок, что с такими плаксивыми спасателями и убийцы не нужны.

Нет, вредно держать в себе плохие эмоции. Чем больше держишь в себе, тем мощнее позднее ответ твоего тела. Не рекомендуется запирать чувства, заталкивать и откладывать в долгий ящик.

— Ты мне очень нужен здесь, Арчи, любимый мой, — шмыгнула я носом, растирая слёзы на лице, — вернись ко мне, мой герой.

Суточное мониторирование ЭКГ запищало, показывая ускоренное сердцебиение. Это та штучка, где отслеживается состояние здоровья пациента, а именно всё, что связано с работой сердца. Надежда приятным теплом разлилась по всему телу.

Он меня услышал! Поверить не могу, но спасибо аппарату, который придумал великий человек.

— Знаешь, что я сделаю? Буду приходить и читать книги! — радостно защебетала.

Дверь с силой открыли, впуская взбешенного врача. Я вжалась в кресло от страха, пока фея в белом халате не снесла своей волшебной палочкой.

— Его сердцебиение ускорялось, — нервно проговорил лысый мужчина, — как вы это сделали?

Врач требовательно уставился на меня, словно хотел выдавить все ответы от подозрительной ведьмы. Слова не хотели конструироваться в предложение, и я молчала.

— Тц, — цокнул врач, — ладно, главное продолжайте делать то, что делаете! — настоятельно рекомендовал он и удалился.

Странные люди. Пришёл, налетел, как торнадо, накричал, так ещё и смылся без всяких извинений. Бедный Арчи, попался невежда какой-то. Буду дежурить возле палаты, чтобы не начудила лысая башка.

— Артур, возвращайся ко мне, — напоследок сказала я и медсестра увезла меня, сказав, что нельзя своё здоровье гробить.

Конечно нельзя, поэтому я обязана сильнее бороться, чтобы спасти своего любимого Артура. Он всегда старался сделать всё, чтобы вытащить меня из тяжелой ситуации, теперь я должна поступить по его примеру.

Следующие дни превратились в настоящие приключения с испытаниями. Ходить было чудовищно больно, ведь пробитый бок — это не единственная проблема жизни пациента. Слава боженьке, что органы остались целы и пострадали только ткани.

Каждый день перед обедом я читала Артуру или рассказывала о том, что происходит, пока он прохлаждается в постели. Врачи говорили только о минимальных улучшениях, но они были! Это единственное, что толкало меня проходить несколько метров до противоположного крыла, где лежал Арчи.