— Получилось действительно потрясающе — вдруг говорит Давид и все теперь смотрят только на него. Он по-прежнему не улыбается. Выглядит так, словно ненавидит весь мир. — Особенно вон та стена — он указывает на мою работу, но не смотрит на меня, изучает Антона. — Кристина рисовала там, знаете? — говорит он и за столом наступает тишина. Я вижу, как напрягается папа, как на меня оборачивается Антон, а потом смотрит на стену.

— Да, она и правда сделала это для меня — говорит довольная Аня.

— Хорошо — бросает папа и прочищает горло, и пытается сесть по удобнее. Протягивает руку и разминает своё плечо, как будто ему не комфортно. — Я предложил Ане и Артему пообедать где-нибудь и отпраздновать семьей. Ты ведь присоединишься? — он обращается к Антону.

Поверить не могу, что он поступает так со мной. Он просто пропускает все, о чем мы только что говорили. Обо мне и моем творчестве. Вообще не уделяет этому никакого внимания. Он даже не оборачивается к стене, чтобы посмотреть, а просто переводит тему.

Мое сердце снова разбивается.

Я слышу, как вздыхает Аня. А когда смотрю на неё, она бросает на меня жалостливый взгляд. У меня ощущение, что это уже случалось с нами прежде, но в той ситуации я бросала на Аню жалостливый взгляд.

— Конечно. — говорит Антон — С удовольствием! — он смотрит на меня и кладет свою руку поверх моей на стол, а потом сжимает. Делает вид, что пытается поддержать. Я вырываю руку, а он смеется. Это ведь так смешно. — Не сердись, я знаю, что поднимет тебе настроение. — говорит он так, будто знает меня. но это не правда. Он ничего обо мне не знает. — Хороший бургер с фирменной заправкой и карамелизированным луком. — Он выглядит довольным собой, словно выиграл джекпот.

— Я не иду — говорю я, но в моем голосе нет уверенности. Поступок папы выбил меня из колеи, и я чувствую себя побитым щенком.

— Да, брось — говорит Антон — Ты, что не хочешь отпраздновать с Аней? — он давит на меня — К тому же, ты ведь приложила к этому руку — говорит Антон и хохочет так, словно сказал что-то прекрасное. Никто за столом не смеется и вообще ничего не говорит. Давид по-прежнему стоит на своем и не смотрит на меня. он разглядывает Антона, потом переводит взгляд на моего папу.

— Конечно, она поедет. Но давайте позволим ей немного покапризничать. — вмешивается папа.

— Давай же, поедим что-то вкусное, а после можем поехать в кино или еще куда-нибудь. Куда пожелаешь. — добавляет Антон и пытается обнять меня за плечи.

— Кристина идет с нами, никто не будет это обсуждать. Мы собираемся отпраздновать это семьей. Я даже слышать ничего не хочу. — кивает папа — А потом конечно, развлекайтесь.

Я молчу, хотя меня разрывает изнутри. Иногда я не могу противостоять натиску своих родителей, да что там родителей, бывает даже друзей. Иногда мне трудно сказать нет, потому что я вижу, что это может сильно огорчить кого-то.

Давид двигается, достает из заднего кармана джинсов пачку сигарет. А потом красиво берет её двумя пальцами и подносит ко рту. Зажимает между зубов и кивает собравшимся.

А потом он выходит.

Я хочу броситься за ним, потому что внутри меня бушует буря, но я продолжаю сидеть на месте и просто вжимаюсь в стул. Мне бы хотелось встать и сказать им, что я никуда не пойду с вами, потому что не хочу сидеть и улыбаться, делать вид, что все хорошо и любезничать с Антоном. Мы расстались, почему вообще он ведет себя будто это не так.

Когда мы приезжаем в ресторан, я пишу Давиду сообщение, и пока все проходят к столику и рассаживаются, я мысленно прошу его ответить.

Он отвечает.

Но от его ответа мне становится еще хуже. Мы ругаемся так сильно, что я не уверена в том, что между нами что-то осталось. Потому что я ревную его к той девчонке, и пишу ему об этом, упрекая в том, что он даже не отошел от её прикосновений, а Давид зол на то, что я вела себя как тряпка, когда со мной флиртовал мой бывший.

В конце, он пишет мне то, что обо мне думает. И это неприятно. Он считает, что я богатая избалованная девчонка, которая заскучала со своим мажором и захотела новых ощущений с кем-то вроде него. Я набираю его номер, чтобы поговорить, но он не отвечает, наверняка специально игнорирует мой звонок.

Я вздрагиваю, когда Аня зовет меня по имени и оборачиваюсь к ней. Она стоит позади меня на лице только беспокойство.

— Все в порядке? — спрашивает Аня и её лицо мрачнеет. Наверняка из-за того, что я выгляжу, будто вот-вот расплачусь.

— Все нормально. — отзываюсь я и прячу телефон.

— Мне жаль, что так произошло за столом. На самом деле твой отец восхитился рисунком, просто он почему-то не сказал ничего такого за столом. — она пожимает плечами и подходит ближе.

— Он знал, что это моя работа? — удивляюсь я, и Аня кивает. Я не могу описать то, что чувствую. В груди так сильно давит, что мне трудно дышать.