Йеннифэр закусила губу. Я поднялась с бревна, подобрала тренировочные мечи, переглянулась с Иорветом. Он понял меня без слов — все защитники Каэр Морхена в сборе. Осталось только дождаться Геральта, и я была уверена, что ожидание не будет долгим. К груди подкатило волнение. Я бросилась в замок искать Эскеля.

***

В ответ на мои сбивчивые предположения о том, что Геральт появится с часу на час, Эскель взял меня за руку и повёл через зал. Мы поднялись по винтовой лестнице и прошли мимо двери в комнату, в которой я жила раньше, до самой макушки башни. Ведьмак открыл в потолке скрипучий деревянный люк, подтянулся и затащил меня наверх.

Я в недоумении оглядывалась по сторонам. Косые лучи, пробивающиеся сквозь узкие окна-бойницы, освещали пыльное замусоренное помещение.

— Хочу показать тебе кое-что, — Эскель снял и аккуратно сложил на пол куртку и мечи и принялся стаскивать сапоги, показывая, чтобы я сделала то же самое.

Ещё более теряясь в догадках и решив не задавать вопросов, я последовала его примеру. Эскель подобрал в углу верёвку, протянув, завязал у меня под грудью и закрепил у себя на поясе.

— Иди за мной.

Он с трудом протиснулся через одно из окон. Верёвка натянулась, я полезла следом.

— Мне только колокольчика не хватает, — пошутила я.

За окном башню опоясывал узкий карниз. Я осторожно шла за Эскелем, цепляясь пальцами за щели между камнями. К счастью, панического страха высоты, в отличие от замкнутых пространств, у меня не было, хотя желудок всё равно неприятно сводило, и я старалась не смотреть по сторонам, сосредоточившись взглядом на кладке стены перед носом. Я волновалась и в то же время сгорала от любопытства, совершенно не представляя, что он задумал. Я не боялась упасть, хотя и не очень понимала, что сделал бы Эскель, сорвись я, — он лишь слегка касался руками стены. Но почему-то само присутствие ведьмака давало уверенности больше, чем хлипкая верёвка, стягивающая рёбра.

Из-под ног сыпалась крошка. Мы уже обогнули четверть башни, когда Эскель обернулся и приложил палец к губам — мы проходили над распахнутым окном. Снизу доносился певучий, срывающийся голос, который выводил знакомую мелодию. Неслышно я переступала босыми ногами по шершавым нагретым камням карниза.

— Из снов моих с утра бежишь проворно… Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт! — послышался звон разбитого стекла. — Крыжовник едкий, душная сирень!

Эскель усмехнулся, в золотистых глазах мелькнула озорная искра. Пожал плечами, и мы двинулись дальше. Ведьмак нащупал ржавые скобы, вбитые в стену, и начал подъём. Ступень за ступенью, выше и выше я лезла за ним, стараясь не оглядываться на уходившую вниз пропасть и не обращать внимания на ветер, хлопающий рукавами рубашки.

Наконец, Эскель перевалился через каменный зубец и вытянул меня вслед. Мы находились на плоской башенной крыше на самом верху Каэр Морхена.

— Это наше с Геральтом тайное место, — тихо проговорил ведьмак, — кроме нас, никто про него не знает. Ещё пацанами мы прятались здесь от Весемира, и если и есть какой-то лично наш уголок в Каэр Морхене, так это тут.

Он махнул рукой на грубо сколоченное дощатое сооружение в виде гигантского ящика, установленное в центре крыши. Привычным жестом откинул щеколды и отложил вперёд переднюю стенку. Теперь эта стенка превратилась в помост, а за ней пряталась крохотная комната — детский домик, пол которого застилал ветхий ковёр, в углу красовалась, видать с прошлого века, горка иссохших яблочных огрызков, валялась лампа со свечой внутри, а у стены покосилась стопка деформировавшихся от перемены погод книг. Судя по названию верхней — «Мемуары женщины для утех», Весемир бы подобной библиотеки не одобрил.

— Это же… — прошептала я, — это же ваше детство.

— Да, — Эскель задумчиво гладил шрам на щеке, — мне захотелось показать тебе, перед тем как…

Я замерла. Слишком хрупок и ценен был этот дар, и я боялась испортить момент неожиданного доверия. Это было слишком, слишком много для меня. Подавив смятение, я взяла Эскеля за руку, погладила по ладони.

— А эту шкатулку мы использовали для секретных посланий друг другу, да и себе тоже. Для тех мыслей, что и сказать не скажешь, слишком пафосно и глупо, и нигде не запишешь, в страхе, что прочтут. А тут — можно.

Он улыбнулся.

— И вид здесь самый лучший.

Ведьмак подвёл меня к краю. Окно моей комнаты, из которой мы, пробираясь сюда, слышали пение, выходило на ту же сторону, но никогда ещё я не смотрела на знакомый вид с такой высоты. Тут меня не окружали стены, не давали ощущения безопасности. Стоя на краю, я раскрыла руки порывистому ветру, и мне казалось, что я парю над долиной, вместе со стремительно носящимися в высоком небе стрижами.

— Я лечу! — я пыталась перекричать ветер, задувающий в нос и горло и треплющий ткань рубахи.

Эскель обнял со спины, прижался щекой к шее. По коже к затылку побежали мурашки. Наверное, впервые в этом мире я была настолько счастлива. Ветер трепал волосы и уносил сомнения, страхи, оставляя сиюминутный восторг и ощущение полёта.

Мягкий поцелуй в шею, ещё один, лёгкий укус за мочку уха. Я не поворачивалась. Руки Эскеля скользнули под рубашку. Быстрые поцелуи по краю брови, по кромке век. Он прижался ко мне, я чувствовала тепло его тела. Мир перевернулся, и его заполонило небо — Эскель подхватил меня на руки. Некстати пришла мысль, что в этом мире на руках меня носили чаще, чем в прошлом за всю ту жизнь. Выбросив её из головы, в очередной раз я почувствовала, до чего же Эскель силен, будто из стали отлит, со стальными мускулами.