В чем-то это даже манило его — обещанием свободы, возможности двигаться дальше, к новым целям. Оставить бремя будущего плечам покрепче, а самому спрятаться где-нибудь в позабытом местечке. Оставить Галактику тем, кто готов за нее сражаться.

Но еще рано.

Фабий вздрогнул, внезапно услышав лязг. А потом заметил, как по грязному полу к нему ползет знакомое создание, похожее на паука или скорпиона.

И где же ты был? — прошептал он, когда существо подобралось ближе.

Хирургеон издал звук, который мог быть ответом, а мог быть лишь следствием рефлексивных рывков сочленений в конечностях. Древняя медицинская разгрузка кружила вокруг него, будто кошка, щелкая кожными соединениями. Фабий уже не помнил, когда хирургеон впервые проявил возможность двигаться сам по себе. Еще одна загадка.

Апотекарий развел руки, и устройство вскарабкалось к нему на спину. Из чрева создания выдвинулись сочлененные химические шланги и нейронные связки, потянувшись к встроенным в спинную пластину брони стыковочным узлам. Крошечные металлические крючья скользнули в специально разработанные разъемы и погрузились вглубь, вплоть до укрепленного позвоночника, став якорями разгрузки. Волокнистые жгутики обвили хребет, ища соединения с нервными окончаниями. Фабий моргнул, когда перед его глазами мгновенно разошлись каналы передачи данных.

И некоторые из них, что тревожило, оказались незнакомыми. Исходящими не от хирургеона. Миг спустя Байл понял, что получает сенсорную передачу и от отпрысков устройства. Он провел пальцем вдоль одного из зазубренных лезвий.

— Я знал, что ты во многом меняешься, но даже не представлял, что так… резко. И что же мне с тобой делать, хммм?

Поток информации пронесся по экрану когитатора. Фабий улыбнулся.

— Нет, я не разочарован. Удивлен, но не paзочарован. И как давно ты был… — Он махнул рукой, пытаясь придумать подходящее слово. Хирургеон ответил еще одним сгустком данных. Фабий кивнул. — Занимательно. А твои отпрыски… они жизнеспособны? Могут сохранить чистоту породы?

Еще один лязг.

— Ну, посмотрим, посмотрим. Но постарайся впредь держать их под контролем, а? И найди другую добычу, если им требуется питание.

Хирургеон тихо загудел, расслабившись на насесте. Устройство менялось самым непредсказуемым образом. С момента своего создания оно проделало долгий путь, обретя примитивный разум, а может быть, даже самосознание. Оно зачастую надолго исчезало, и хоть всегда откликалось на субзвуковые сигналы, но никогда не делилось информацией о своих исследованиях. По крайней мере, теперь Фабий знал, чем занимался хирургеон, пусть ответ и оказался весьма… тревожным.

Такое не должно было быть возможным. Но все же произошло. Хирургеон менялся и иным образом. Часть его теперь напоминала даже не металл, а скорее сверхъестественно твердый хитин. В полостях корпуса появились мясистые мешочки, наполненные аутогенными выделениями, чье предназначение оставалось неясным.

Часть Фабия понимала, что разумнее всего было бы вскрыть разгрузку. Вырвать все тайны и лоботомировать прорастающий в ней изуверский интеллект, ежели таковой найдется. Но ученый внутри него считал иначе. Ему хотелось увидеть, чем может стать хирургеон. И тот стал гораздо более полезным творением, чем прежде. То, что когда-то являлось обычным механизмом, превратилось в доверенного партнера.

Он выбросил эту мысль из головы, а внимание снова обратил на поступающие данные. Служивший ныне его обителью Велиал IV покоился на лежащем вдоль направления вращения крае старой системы и был одной из экстрасолярных планет, что парили среди адских потоков Эмпирей в этой части пространства Ока. Все они когда-то входили в империю альдари. Они покоились вдали от привычных путей между владениями легионов, в воющих пустошах, куда остерегались забираться даже демоны. Здесь меж звезд охотились голодные создания, не страшащиеся ни богов, ни людей.

И подобное одиночество было по душе Фабию. Благодаря этому незваные гости нечасто появлялись у его порога. Можно было сосредоточиться на важных делах. Впрочем, иногда отвлекающие факторы были полезны. Вспыхнула руна, указывающая на сообщение по внутреннему воксу.

— Да?

— Фабий. Приходи в ясли.

— Что-то не так, Заргад? — Заргад Кет лишь недавно начал осваивать искусства Апотекариона, но быстро учился, легко воспринимая самые замысловатые идеи. Фабий не зря избрал его смотрителем яслей. И тот достойно проявил себя, невозмутимо поддерживая в них покой даже тогда, когда сам старший апотекарий хворал.

— Просто приходи. И желательно как можно скорее.

Без дальнейших объяснений Заргад закрыл частоту. Он был резким, не особенно склонным соблюдать любые приличия протокола. Фабий сам мало заботился об этом, и потому привык закрывать на неуважение глаза. Важны были лишь результаты.

Когда он направился к выходу, пробирочники разбегались с его пути, исчезая один за другим, чтобы выполнить назначенные задачи. На станции обитали тысячи этих созданий, плодившихся внизу, в катакомбах, среди захваченных генераторов и забытых залов. Их изначальные предки являлись всего лишь примитивными гомункулами, однако за прошедшие с тех пор тысячи поколений потомки стали чем-то совершенно другим.